За вредность молоко полагается? Успокоительное? Сто грамм?
‒ Сколько там время, Никита? Полина скоро освободится? ‒ глянул на меня Антон в зеркало заднего вида. Я полез по карманам и застыл с каменным лицом. ‒ Ты чего?
‒ Я… кажись, телефон потерял.
Игорь звучно шлёпнул себя по лбу.
‒ Только не говори, что выронил куда-то в снег!
‒ Не говорю. Но такая вероятность есть.
Антон молча стукнулся лбом об руль.
Искать лёгких путей на этот раз не получилось. Телефон стоял на беззвучном режиме, и просто позвонить на него, чтобы найти по рингтону, оказалось мало, а вибрации не было слышно из-за воя вьюги. Втроём мы ползали по снегу вокруг машины минут, наверное, пятнадцать, пока мне в макушку не прилетел запущенный Игорем снаряд.
В салон сели, как три снеговика, не потрудившись отряхнуться. Настолько надоело получать снегом по рожам. Я скинул с себя облепленные белыми комьями шапку и перчатки и принялся протирать несчастный телефон. Корпус оказался холодным, как кусок льда, и телефон не желал включаться.
Антон и Игорь настороженно обернулись ко мне, и я развёл руками.
‒ Замёрз!
‒ Изнеженный яблочный американец, ‒ цокнул Игорь, покачав головой. ‒ Суй в подмышку и грей, чего сидишь?
– Зачем, если есть печка… – указал было я на панель.
– Чтоб неповадно было. Грей давай, – не уступал в непреклонности Игоря Антон.
Делать было нечего. Пока я шипел от холода в подмышке, Антон посмотрел на свой телефон и озадаченно сказал:
‒ Время почти без пяти шесть.
‒ Твою ж!..
Я сунул телефон во внутренний карман куртки и принялся натягивать покрытые снегом шапку и перчатки.
‒ В общем, я пешком побежал.
‒ Один что ли?
‒ Ну а что делать? Я позвоню, если что. Или напишу.
‒ Телефон не забудь отогреть! ‒ кричал мне вслед Игорь, но я уже выскочил из машины и сквозь метель припустил по сугробам.
Полина уже оделась, когда я, отдуваясь, вломился в помещение бара. Пока она стояла спиной ко мне, шарясь по карманам и поправляя шапку, я наскоро отряхнулся от снега, перевёл дыхание и напустил на себя безмятежный вид. Полина обернулась, пошла к выходу и вся покраснела, увидев меня.
‒ Привет! ‒ поздоровался я, как со старой подругой. ‒ А я тут тебя жду.
Она, бедная, аж дар речи потеряла. Смотрела бегающими глазами то на меня, то на дверь за моей спиной, желая, очевидно, сбежать.
‒ Привет, ‒ выдавила из себя. ‒ А ты чего здесь… На улице ужас что творится.
‒ Да ерунда, я всё равно здесь рядом был, ‒ заливал я, небрежно махнув рукой. Надеюсь, моё лицо не сильно красное после пурги. ‒ Ты как домой ‒ на такси или на автобусе?
‒ Никак. То есть… пешком. Я тут недалеко живу.
Я окинул её скептичным взглядом. Маленькая и худенькая,
