квартиру, – заявила Ксения ещё с порога в тот день.
– Зачем? А сами куда? – ещё успела спросить, но уже понимала, куда клонит дочь. – А я куда? Меня куда? В дом престарелых? В приют?
– Ну, зачем же ты так, мама, – снисходительно заметила Ксюша. – Неужели у нас нет ничего святого? Обижаешь. Мы нашли тебе комнату-гостинку. Вполне приличные условия. Зря ты так о нас.
– А как же бизнес? Ведь вы обещали открыть своё дело? Где деньги от проданного коттеджа?
– Какая же ты странная, мама. Бизнес – это риск в первую очередь. Неужели ты не понимаешь? – зло сверкнула глазами дочь. – У тебя после папы тоже не пошёл бизнес. И ничего, конца света не произошло. Чего зря трагедию разыгрывать?!
– Ты же… ты же… косметический салон. И что? Где деньги?
– Тебе какое дело? Мои деньги, как хочу, так и трачу. У тебя ещё не спросила, – дочь повысила голос. – Мало тех, мало! Вот сейчас продадим «двушку», доложим, и будет тебе косметический салон. Ты – в комнату-гостинку, а мы будем жить в твоей квартире.
И снова мать не смогла противостоять дочери, согласилась. Хотя потом проплакала не одну ночь, изводя себя.
А сегодня – переезд.
Она очень ярко представила своё будущее: судя по всему, комната-гостинка – это не последнее жильё в её жизни.
Тамара Николаевна прижалась разгорячённым лбом к оконному стеклу, смотрела на снующих внизу людей, машины.
– Моя высота, моя, – обречённо произнесла женщина, подвинула ближе стульчик, встала на него, открыла большую створку окна, взобралась на подоконник…
Дедушка Ю
Рассказ
Федеральная трасса огибает сопку, образуя длинный затяжной подъём. Нанесённые разделительные линии широкой современной четырёх полосой дороги ярко и контрастно выделяют асфальтированное полотно от выгоревшей на солнце придорожной травы.
Чуть в стороне от трассы в начале подъёма на небольшом камне сидит старик. Выцветшая тюбетейка покоится на колене, лёгкий летний ветерок еле колышет остатки седых волос. На высохшем скуластом лице совершенно не видно поблёкших глаз: они теряются на фоне серой, морщинистой кожи, растворяются в ней. Редкие, жидкие волосы под приплюснутым носом и на бороде не столько придают мужественности и мудрости старику, сколько говорят о его пренебрежительном отношении к себе.
Скучно дома, поговорить нет с кем. А хочется. Вот и приходит сюда, к дороге.
Он любит разговаривать с ней как с живым организмом, гудящим и чадящим, но совершенно не перечащим ему слушателем.
Вот и сегодня дедушка не изменил себе.
– Ну, здравствуй, дорога, – слегка наклонив голову, прислушивается, словно ожидая ответного приветствия.
Но собеседница молчит. Нет, она не молчит, а обдаёт пожилого человека грохотом машин, свистящим шелестом автомобильных протекторов, гарью выхлопных
