тихо произнес я.
– Депо, – повторил Серафим, уставившись на здание за окном.
Почему он решил изобразить именно это, я спрашивать не стал, продолжая рассматривать рельсы и крышу. С такого ракурса я видел депо почти каждый день, но на бумаге оно выглядело иначе. Оно, конечно, было похоже, не упрощено, не искажено, Серафим набивал руку, перенося его изображение в максимальной точности. И я снова посмотрел в окно, чтобы убедиться в этом.
На горизонте краснел закат, рельсы из-за этого казались оранжевыми, белые стены здания тоже приобретали этот теплый оттенок. Не знаю, зачем я продолжал смотреть на все это, но внезапно шуршание карандаша стихло, и я краем глаза заметил, как Серафим закрыл альбом.
– Ты неисправим, – сказал ему я и подошел к холодильнику.
– Сестра мне это тоже говорит, только совсем другим тоном.
– Она, когда тебя из дома выгоняла, случайно, не сказала это в очередной раз?
– Она тогда много чего сказала, – продолжил Серафим.
– Кстати, у меня есть пиво, и я еще толком не отметил сдачу экзаменов.
– Умеешь же ты делать тонкие намеки.
– Только предупреждаю, сильно шуметь здесь нельзя.
Если честно, по правилам общежития мне вообще нельзя было приводить кого-либо, но Серафим сидел в моей комнате и пил со мной пиво. И за вечер мы выпили все, что я купил, и легли спать. Серафим расстелил матрас между кроватью и шкафом и устроился на нем, мне пришлось одолжить ему подушку, поэтому под моей головой лежало два свернутых полотенца. От них пахло мылом и еще чем-то странным, я уснул, так и не вспомнив, что это был за запах.
– Дед, – произнес я, оказавшись на кухне.
– Я на втором этаже, – послышалось сверху.
Голос деда доносился из его комнаты, там я его и обнаружил мертвым. Я поднялся наверх и оказался в спальне, которая была просторнее моих апартаментов в общежитии. Дед сидел за столом, который стоял у окна, за которым светили звезды.
– Привет, – сказал я и подошел ближе.
– Привет, – сказал дед, листая одну из своих любимых книг.
– А у меня сейчас ночует Серафим, – продолжил я, присаживаясь на кровать, которая стояла напротив шкафа.
– Сестра его все-таки выгнала?
– Да, и кажется, теперь мне придется договариваться с ней, чтобы пару часов посидеть за компьютером.
– Ну, ты же ей простыни краской не пачкал, – в шутку произнес дед.
– Если честно, я до сих пор не могу вспомнить, что мы тогда делали, – признался я, уставившись на книги, которыми были заставлены все полки в шкафу.
Правда, были там не только они, среди корешков можно было встретить также старые альбомы с плотными картонными страницами. Стояли они в основном в самом верху вместе со словарями и энциклопедиями, я много раз смотрел на фотографии, которые были в них. На них была вся моя семья.
– О чем задумался? – спросил дед.
– Ни о чем, просто вспомнил кое-что, – ответил я, поднимаясь с кровати.
