style="font-size:15px;"> – Да, я оставил ему сообщение, не знаю теперь, как ему все объяснить.
– Мы только что обсуждали это на совещании. Тут ничего не сделаешь, редкая форма дегенерации головного мозга.
– Это и сводит меня с ума, понимаешь? Он, такой молодой, и станет овощем!
– Хочешь, я с ним поговорю?
– Нет, я должен сам. Никогда мне к такому не привыкнуть, иногда я ненавижу свою работу.
Наступило тяжелое молчание. Мало повернулся и, пошатываясь, побрел к выходу.
Он долго бродил по улицам, а потом заперся в своем кабинете. За эти часы вся жизнь пронеслась перед его затуманенными от слез глазами. Внезапная смерть матери, трусость отца, который одурманивал себя алкоголем и работой, а потом вообще его бросил, оставил бабушке с дедушкой, Капитану и Мадо, по которым он скучал больше, чем осмеливался себе признаться, и… Жюстин. Как она? Ему захотелось ей позвонить, но он отказался от этой затеи. К чему?
Он зашел в кабинет Бертрана, чтобы найти там выпивку, плюхнулся на кожаный диванчик директора и глотнул прямо из горла. Потом еще и еще. Жидкость обжигала горло, но не успокаивала.
Виски ударило ему в голову. Он начал рыться в ящиках стола Бертрана. Там он и нашел револьвер.
Он глубоко вздохнул, приставил дуло к виску, закрыл глаза и начал считать:
– Один, два…
Deal![1]
Те месяцы, какие нам осталось жить, важнее всех прожитых годов.
– Слушайте, Фуэнг, я не сомневаюсь, что у вас вкуснейшие оладьи, но сейчас я не могу их попробовать, я не в лучшей форме!
– Да уж, я вижу, но все же ты жив!
Мало просто онемел от удивления после этой реплики. Фуэнг прекрасно говорила по-французски, хоть и с сильным азиатским акцентом, фамильярно тыкала ему и вела себя чрезвычайно самоуверенно.
– Вы говорите по-французски?
– Да, я уже много лет учусь, – глаза старухи блестели, когда она это говорила. – Сложный язык, совсем не похожий на тайский, спасибо, что позволил мне попрактиковаться сегодня. Как я могу тебя отблагодарить?
– Ничего не нужно. К тому же я сейчас очень занят, мне не до болтовни…
– Да, не сомневаюсь, что у тебя есть дела поважнее, чем болтовня с уборщицей, – улыбнулась старушка.
Мало показалось, что он слышит иронию в словах пожилой дамы, но, с другой стороны, говорила она доброжелательно и искренне. Молодой человек отпил воды из пластиковой бутылки, стоявшей на столе, и попробовал одну из оладий, которые старушка приготовила. Карамельная глазурь с теплым кокосовым молоком смягчила горечь вечера. Семечко лотоса хрустнуло на зубах, проросло в его сердце.
Фуэнг напряженно ждала вердикта.
– Очень вкусно, действительно!
– Вторая окажется еще вкуснее, вот увидишь.
Она помолчала, потом продолжила:
– Я заметила, что тебе не
По рукам (англ.). –
