и учителя: они всегда были к нему благосклонны.
Тогда я не знала, что благосклонность эта зиждилась не только на Витиных личных качествах – не последнюю роль в этом сыграло и место работы его отца, о котором сам Витя ни разу даже не заикался. Его отец был не просто военным – он служил (тут я перехожу на шёпот) в «органах». По тем временам предусмотрительность педагогического коллектива была далеко не лишней. Несмотря на этот маленький нюанс, надо отдать Вите должное: он был супер! По крайней мере, для меня.
Не знаю, догадывался ли Витя о моей любви, потому что своих чувств я старалась не выказывать, и не делилась ими даже с ближайшими подругами – Лялькой и Раисой. Во всяком случае, Витя относился ко мне, как и все остальные мальчишки, а остальные мальчишки – как к своему парню. У меня, единственной из девчонок, была кличка: «Товарищ сержант». Поводом для такой клички послужила подаренная мне в Ленинграде Галиным мужем форменная офицерская рубашка цвета хаки, которую я с удовольствием носила с чёрной прямой юбкой вместо надоевшей школьной формы. В кличке этой я не видела никакой поддёвки, скорее, она утверждала мой статус своего парня, который в то время вполне соответствовал моему внутреннему состоянию: до девушки, в смысле, «барышни», я тогда ещё не доросла.
Ну и ладушки. Отставание в физическом развитии я с лихвой компенсировала социальной активностью: была бессменным и единственным редактором стенгазеты; предложила украсить класс фреской во всю стену, и предложение это осуществила; посещала танцевальный кружок, где моим партнёром был страшно высокий и ужасно костистый Эдик Киршбаум. Когда мы разучивали мазурку, Эдик грохался на одно колено, а вторую длинную ногу выставлял так далеко, что мне, обегая его по кругу, приходилось перепрыгивать через неё, отчего я без конца получала замечания от руководителя кружка. С Мишкой Васильевым, который впоследствии закончил ВГИК и стал оператором, мы сняли мультик (я в качестве художника), который, правда, длился секунды три-четыре.
С Гариком Ямпольским, который великолепно читал стихи Маяковского и вообще был талантливым актёром, организовывала художественную самодеятельность. По ней наш класс неизменно занимал первые места в школе. С огромным удовольствием занималась сбором макулатуры и металлолома; причём, подобные акции захватывали меня не столько сознанием того, что мы помогаем нашей бумажной и металлургической промышленности выполнять напряженные планы пятилеток, сколько тем, что после них (акций) город становился чище.
Правда, однажды, когда мы спёрли кусок заржавелой стрелы подъёмного крана с ближайшей стройки, и катили его на катках (обрезках металлических труб, прихваченных на той же стройке), меня этим подъёмным краном случайно переехали. Ну, не всю меня; проехались трубой по ноге, но было больно, нога распухла, и домой меня тащили на руках два мальчика. Несмотря на довольно сильную боль, я испытывала лёгкое волнение, обнимая их за напруженные шеи. Жалко только, что ни одна из этих шей Вите не принадлежала.
Пожалуй,
