что убийство муравья на самом деле оказалось убийством хрупкого первого чувства девушки.
После «Убийства муравья» следовало ещё одно убийство: Лара Бекмуратова с Володей Фоминым показали этюд на революционную тему. Володя был старше нас на год, учился не с нами, а на третьем курсе факультета французского языка, и нам очень повезло, что он в студию пришёл. Володя оказался по-настоящему талантливым, пожалуй, он единственный из нас всех мог бы стать настоящим актёром. Совсем не красавец: высокий, худой и нескладный, с пшеничными волосами, крупным носом уточкой и голубыми глазами, он походил на мультяшного Иванушку-дурачка. Себе на уме, однако. Лара была полной ему противоположностью: симпатичная метиска невысокого роста с узкими глазами и ладной фигуркой. Это не помешало им по сюжету этюда быть братом и сестрой, причём, из дворянского сословия. Он – белая контра, она – революционерка-большевичка. Если в «Убийстве муравья» ребята убегали из зала в коридор, то в этом этюде, наоборот: Володя гнался за Ларисой по коридору, потом они влетели в зал, взбежали на сцену и там он её, запыхавшуюся и обессиленную, припёр, наконец, к стенке. Лара обернулась к нему лицом, и они узнали друг друга.
– Вольдемар!? Володя! Донт щуут ми! (Не убивай меня!), – умоляющим голосом простонала Лара по-английски.
– Жё туа тюре кон ля шьен! (Я застрелю тебя как собаку!), – ответил ей брат по-французски.
Он медленно поднял «маузер», целясь Ларе прямо в сердце. В этот момент Витя Сторыгин должен был за кулисами громко ударить палкой по специально принесённой для этого этюда кастрюле, чтобы сымитировать звук выстрела. Но Витя замешкался – возможно, засмотрелся на их игру. Володя нажал на курок, но выстрела не последовало. Он поднёс свой маузер к глазам и с недоумением стал его разглядывать. В этот момент выстрел, наконец, прозвучал. Володя от неожиданности вздрогнул, уставился на непослушный маузер уже не с недоумением, а с испугом, потом решил всё-таки прицелиться ещё раз. Витя ударил по кастрюле, Володя нажал на курок (именно в такой последовательности), и смертельно раненая Лара, корчась от невыносимой боли, начала медленно опускаться. Но она не просто упала на пол, а буквально сползла со сцены в зал, и только там тихо скончалась у ног ошарашенной администрации факультета. Володя же бросил оземь свой маузер и, схватившись за голову, с диким воем убежал за кулису. Несмотря на накладку, этюд публике очень понравился – особенно зрители были тронуты мучительной кончиной революционерки, которую они наблюдали, вскочив со своих мест.
Про последний этюд, в котором участвовало шесть человек, включая меня, и не этюд даже, а маленький спектакль о жителях блокадного Ленинграда, ВА после премьеры сказал, что в зале многие плакали.
После этюда я почувствовала дикую усталость и опустошение – столько эмоций было вложено в роль дочери, только что узнавшей о гибели отца на фронте. Посмотревшись в зеркало, я обнаружила, что глаза у меня красные и нос слегка припух. «Это не Скрипицына», подумала я. Посидела минут пять, чтобы успокоиться, спустилась в туалет и умылась ледяной водой.
Мой
