и помощь, за слова, которые излечили мою больную душу. Я исполню все, что от меня потребуется. Я полагаю, что мне часто являться в твой дом не следует. Мой позор, как болезнь, должны остаться со мной. Если будут хоть какие-то вести, то пришли посланца в лавку Елиазера, – произнеся это, тамкар поднялся.
– Бог нам поможет. Он защитит овец стада Израилева, – проговорил Иосиф, провожая его.
Абба бар Гедалия покинул дом первосвященника. Проходя по внутреннему дворику, он думал, что не зря поговорил именно с Иосифом, а не пошел к его тестю. Ханнани бар Шет был крайне осторожен и всегда старался держаться в тени. Так, только немногие, в том числе и он, знали Бар Шета как организатора «Золотой операции», когда жертвенные шекели менялись в Сирии на золото и отвозились в Рим, где его курс был значительно выше, чем в Сирии. В Риме это золото менялось по курсу на римское серебро, которое возвращалось в Иудею и, в свою очередь, менялось на шекели один к одному. Уже на улице, находясь возле паланкина, Абба бар Гедалия подумал, что ему на всякий случай стоит поговорить еще с одним человеком. Он подозвал слугу, сопровождавшего его. Тот подошел, изображая готовность выполнить любое поручение хозяина. На его узком плутоватом лице сирийца блестели черные маслины глаз, в которых выражалась беспредельная преданность господину. Слуга был быстр и изворотлив, как ящерица. Бар Гедалия ценил его несмотря на то, что тот был иноверцем и поклонялся в тайне от хозяина богине Иштар.
– Найди Симона Каннанита и передай ему, что после полудня я буду ждать его в лавке Елиазера. И еще передай, что у меня к нему неотложное дело.
– Я все исполню, как ты велел, господин, – ответил слуга, тут же повернулся и заспешил по улице в сторону могилы Давида.
– Все, что мог, – подумал тамкар, опускаясь на мягкие подушки паланкина. – Теперь осталось только ждать…
Он знал, что ему предстоят самые мучительные и томительные в своем медленном течении часы, полные новой тревоги, рожденной неизвестностью.
Проводив гостя, Иосиф постоял в раздумье, потом кликнул слугу и послал того узнать, дома ли тесть, а сам спустился во внутренний дворик. Во дворе сын Иосифа, второй сын, – первый умер в два года от болезни – играл с глиняными колесницами. Раб-педагог, заведенный по греческому образцу, сидел на низенькой скамеечке рядом со служанками, перебиравшими бобы, и следил за мальчиком. Увидев отца, сын оставил игру и подошел к Иосифу.
– Почему ты не пошел к учителю? – в ответ на приветствие спросил Иосиф.
– Учитель сказал, что во время праздников уроков не будет, – ответил сын.
– Праздник – не время для развлечений, – наставительно произнес Иосиф. – Ты уже готов ответить на вопросы, которые я задам во время Седера?
– Да, отец, я знаю все ответы.
– Хорошо, тогда пойди к себе и прочитай Книгу Исхода и Книгу Эсфирь.
– Но, отец, я читал их вместе
