отдыха. Под ногами скрипит снег. Выходят сержанты.
– Строиться в колонну по четыре! Шаго-о-ом ма-а-арш! Песню запе-е-евай!
В лесу под Псковом звучит наша лихая строевая песня. Мы ходим по плацу, оттачиваем строевые приёмы, повороты, передвижения, выход из строя, заход в строй. Тянем носок, держим ногу на весу. Ходим и строем, и по одному, и парами, и тройками.
Время не стоит на месте, приезжает автомашина с нашим обедом. Наряд по столовой выгружает продукты из автомашины. В воздухе запахло вкусной солдатской едой, сразу захотелось кушать, желудок призывно заурчал. Команды сразу стали исполнятся не чётко, какие команды, когда кушать хочется?!
– Строиться на обед! – кричит сержант Смирнов.
Вот и до обеда дожили! Бежим в расположение, снимаем шинели, вешаем их на вешалки, бежим строиться на обед. Заходим в столовую, стоим около стола, ждём команды.
– Садись! Сели.
– Отставить! Встали.
Ещё минут пятнадцать приседаем около стола, тешим самолюбие сержантов. Наконец, добираемся до еды. Мелькают ложки, голодные солдаты усиленно жуют. Нужно успеть съесть максимальное количество еды, что бы ни остаться голодным.
– Окончить приём пищи! Встать!
– Отставить! Сели.
– Встать! Заходим в ленинскую комнату, учим Устав.
Хорошая команда, будем сидеть в ленинской комнате, будем бороться со сном, а потом и с голодом. Но бежать никуда не нужно, лафа! Сидим, отдыхаем, раненые ноги гудят…
– Новиков, к сержанту! – кричит дневальный по роте.
В бытовой комнате сидит сержант Миниханов.
– Вызывали, товарищ сержант? – спрашиваю я его, подходя.
– Да, – говорит сержант из Альметьевска.
Берёт со стола свою грязную тельняшку и бросает её мне.
– Постирай! – требует он.
– Что?! Я постирай?! – в бешенстве спрашиваю я.
– Ты, – удивляется сержант Миниханов.
– Найди там слона и отдай ему свою тельняшку! – показываю я на свой призыв.
– А ты не слон? – спрашивает сержант, удивлению сержанта нет предела.
– Я не слон! – отрезаю я.
– Ну, ну, придёшь в войска, быстро обломают! – пугает меня гвардейский сержант.
– Посмотрим! – говорю я, и выхожу из бытовой комнаты.
Захожу в ленинскую комнату, продолжаю учить Устав. Взбесил меня этот, решивший, что он крутой сержант, придём в войска, я им покажу как нужно себя вести! Сам, сто пудово, этот тощий татарин, стирал своим старослужащим форму. Не на того напал, слон бенгальский!
После этого разговора, сержант Миниханов стал более пристально за мной следить, чаще ставить меня в наряды, докапываться по мелочам. Но меня этим не достанешь, мне глубоко плевать на сержантские потуги! Кто, интересно, постирал этому сержанту его грязную тельняшку, ведь всё равно, он нашёл для себя прислугу, в лице «молодого»
