не напоминают человеческие формы. Эти формы больше смахивают, ну скажем на дождевого червя очень большого размера. Так, как мы перемещаемся в пространстве при помощи мыслительной деятельности, то ноги – как у вас, нам не нужны.
Роговцев задумался, попытался представить огромного дождевого червя и весь передернулся.
– Да, интересное у вас тело – задумчиво сказал он. – А сейчас, я так понимаю, нахожусь у вас на корабле?
– Да, но попасть сюда можно только таким образом, которым попали вы – ответил Тэлман. – Сначала попадает энергетическая оболочка, а потом, через преобразователь – тело.
– И как же работает этот преобразователь? – поинтересовался Роговцев. С каждым словом, этого профессора, ему становилось не по себе. Но он старался не показывать вида.
– Преобразователь, вначале, полностью сканирует каждую клетку организма, записывает и шифрует их последовательное взаимодействие, ну а потом разрушает все клетки на атомы, делая голографическую матрицу и, пропускает через специальный фильтр. После этого, вновь воссоединяет все клетки организма – ответил Тэлман.
– То есть, меня сначала разложили на атомы, а потом вновь создали? – с нескрываемым ужасом спросил Николай Ильич.
– Да, именно так – без каких либо эмоций ответил профессор.
– Но, тогда скажите, вы уверены, что я, это я? – в ужасе от услышанного, спросил Роговцев. – Может в вашем устройстве случайно задержались атомы какого-нибудь другого существа, и теперь я превращусь в какую-нибудь амебоподобную медузу, которая будет ползать по асфальту и которую обязательно задавит какой-нибудь самосвал? – не унимался Роговцев.
– Не переживайте – ответил Тэлман. – После каждого преобразования, камера очищается всеми лучами одновременно, что не позволит выжить не одной клетке известного нам, на сегодня, живого существа.
– Подождите, то есть вы хотите сказать, что в этой вашей камере могут включиться все излучения, и тогда все живое погибает?
– И не только живое – уточнил профессор.
– Вы хотите сказать, что когда я буду возвращаться на землю, я буду вновь проходить через эту камеру пыток?
– Обязательно – ответил Тэлман. – Только это камера преобразования, а не пыток. Мы не применяем пытки уже много миллионов лет.
– Спасибо за уточнение – с раздражением сказал Роговцев.
– Так и зачем меня сюда всосали, в эту вашу банку с огоньками? – прошипел Николай Ильич, все больше понимая, что живым домой, в свою квартиру он уже не вернется. А так хочется еще пожить – думал он.
– Не волнуйтесь – перебил его мысли Тэлман. – И домой вернетесь и, здоровы будете. Это я вам обещаю. Только, немного измененный, в лучшую сторону. Пойдемте, я покажу вам наш корабль.
Они шли по каким-то большим коридорам, больше напоминавшим современные улицы. Движение
