Взяв банку, я нащупал первую букву названия лекарства – «К». Я не имел понятие какое название мог носить порошок, да и мне было совсем не до этого, мне нужно было поторапливаться. Отсыпав часть лекарства в склянку, я вернул банку обратно за мешочки со специями и закрыл дверцу. А что если я просыпал порошок? Мне пришлось зажечь ещё одну спичку и осмотреть кладовую. Я молодец, ничего не просыпал, а склянку наполнил наполовину. Собрав использование спички, я сложил их рядом с такими же, после чего потушил последнюю и положил к остальным и тут же отправился в свою комнату. Моё сердце колотилось как бешенное, но, когда я вошёл в комнату, мне сразу же полегчало. У меня ещё был сменный комплект одежды, воды хоть упейся, а еда… прикажу и принесут. С лекарством же я наконец-то закончу картину. Да, закончу…
Как отмерить дозу? Чёрт! И не спросить же. Ладно, отмерю на глаз. Пришлось трижды досыпать порошок в стакан с водой. Вот он, тот самый горьковатый привкус. Добавил ещё немного, слишком уж сильно болела голова. Горькое, но так необходимое мне лекарство.
Облегчение пришло быстро, но вместе с ним меня охватило лёгкое чувство тошноты. Пришлось пролежать в кровати около часа. Я даже вспотел, неужели переборщил? Однако долго беспокоиться не пришлось, вскоре тошнота ушла, а головная боль так и не вернулась. От радости открыл окно и впустил в комнату вечернюю прохладу и лунный свет. Ничего не раздражает, всё стало таким прекрасным. Теперь я любовался картиной. Да, гнева я в неё вложил уж очень много. Ничего… завтра всё исправлю. Сколько в этой картине красок, эмоций, чувств. Она, как бы выразились художники, «жива». О моя Лавьен, как ты там без меня? Пока я мысленно был с возлюбленной, наконец наступил крепкий сон.
Как же это невыносимо, голова раскалывалась с самого утра, как будто снаряд разорвался внутри, а осколки вонзаются в мозг всё глубже и глубже. К головной боли теперь добавилась тянущая боль в висках, потому что я давил в них пальцами. Мне был нужен порошок. Ещё больше, вот так. Как же горько, меня чуть не вырвало, нужно запить чистой водой. Уже лучше, а теперь надо заканчивать картину и к врачу, долго я так не протяну.
Я потерял счёт дням и ночам, теперь я вёл поистине затворническую жизнь. Утром и ночью я в неравной борьбе бился с головной болью, и и каждый раз она выходила победителем. Приходилось постоянно повышать дозу лекарства, чтобы на пару часов освободиться от боли, и я вроде бы раза два или три поел. Эдда что-то приносила, даже не помню что… помню только, что ел. Ну да, тарелки стоят на столе. Точно, Эдда просила их отдать, но я игнорировал её, только рисовал.
У меня сложилось ощущение будто я на время выпал их жизни, забывал умываться, принимать ванну, менять одежду, я забыл про всё, что нужно цивилизованному человек. Картина, нет мне покоя пока я не закончу её. Рисовал, растеряв власть над временем. Сколько дней прошло? Я не знаю. Осталось чуть-чуть, вот он, вид Карнэ… ещё денёк, ещё немного. Голова, как же болит… нужно ещё лекарства.
Похоже я переборщил
