у меня тоже нет, а значит, нет и никакого садового инвентаря, включая самую обычную лопату. В растерянности я побродил взад-вперед по ставшей внезапно огромной, пустой и непривычно тихой квартире.
Впрочем, раздумывал я не долго. Через несколько кварталов находился магазин строительных материалов, и мне пришло в голову, что там, должно быть, можно подыскать подходящий инструмент. Пришлось заставить себя одеться и выйти на улицу.
Едва я высунул нос из теплого вонючего полумрака подъезда, как сразу же получил горсть колючего снега в лицо. Ветер раскачивал деревья вдоль дороги так, что они пригибались почти горизонтально земле. Ноябрь уже начался, из серого скучного неба бесконечно изливался ледяной дождь со снегом, и несмотря на раннее время казалось, что уже вечер. Я засунул руки поглубже в карманы куртки и, почти ничего не видя впереди из-за белой крупы, направился в сторону магазина.
Лопату я нашел быстро. Этого добра, как оказалось, в магазине хватало. Не особенно выбирая, я прошелся вдоль штабеля инструментов и схватился за гладкий деревянный черенок одного из них. Критически и с видом знатока осмотрел лезвие, отнес лопату к кассе.
Продавец безразлично поводил считывателем вдоль штрих-кода на черенке. В его взгляде я попытался разглядеть одобрение моего выбора, сам не будучи уверенным в том, что взял хорошую вещь. Что я понимаю в лопатах? Тщетно – то ли продавец попался чересчур непроницаемый, то ли ему и в самом деле было все равно. Касса пискнула, я приложил карту к терминалу и уже минуту спустя вновь оказался на пронизывающем ветру. Двигаясь в сторону дома, я поочередно перекладывал лопату из одной руки в другую, пытаясь отогреть озябшие пальцы в карманах и сожалея, что не прихватил из дома перчатки. Я окончательно продрог от холода и мокрого снега за шиворотом, когда добрался, наконец, до родного подъезда. Тут я немного помедлил – мне не хотелось туда, наверх, в пустую квартиру, где меня больше не ждал Снупик, где так и лежало его тело, завернутое в холщевую сумку. Слезы сами собой брызнули у меня из глаз, и было уже не отличить, где они, а где растаявший снежный дождь.
Из подъезда вышли какие-то дети и, понимая, как нелепо я выгляжу с лопатой в одной руке, сморкаясь и утирая слезы другой, хлюпая носом, я поспешил поскорее проскользнуть мимо них к лифту. По пути мне казалось, что дети провожают меня, взрослого рыдающего мужика, удивленными взглядами. Мне сделалось жутко стыдно, поэтому я отвернулся. Впрочем, возможно, это всего лишь разыгралось мое воображение, и никому на самом деле не было до меня дела.
Снупик лежал там, где я его и оставил. Не раздеваясь, я положил пса себе на колени и долго гладил его прямо сквозь ткань сумки. Отчего-то мне казалось, что я таким образом отдаю ему дань своей любви и уважения. Я ни о чем не думал и очнулся только тогда, когда в коридоре стало настолько темно, что очертания предметов вокруг стали почти неразличимыми. Надо было спешить! Наш парк, как и все остальные, закрывался в одиннадцать. Бросив взгляд на циферблат, я сообразил, что у меня еще есть в запасе часа три, что, впрочем, могло
