руководства. Мне несколько раз приходилось слышать, в частности от Андропова, о том, что он, Андропов, договаривался с Пельше и Сусловым, что вместе или каждый в отдельности они со всей решительностью поставят перед Брежневым вопрос о Щелокове, о том, что его надо одернуть, остановить его карьеру, а лучше всего – снять.
Знаю, что этот вопрос перед Брежневым ставили, правда, не уверен, что достаточно решительно. Но каждый раз дело кончалось ничем. Единственное, что, может быть, удалось, так это остановить бег Щелокова вперед (хотя, собственно, и достигнутого им было более чем достаточно: генерал армии, член ЦК, Герой Социалистического Труда и даже доктор экономических наук).
Щелоков был фигурой одиозной, едва ли кого-то можно ставить с ним на одну доску. Но плохих «своих» людей у Брежнева было немало, и он постарался расставить их на многих ключевых постах. Он считал, например, необходимым иметь несколько лично преданных, действительно доверенных лиц в Комитете госбезопасности и держал их там на высоких постах заместителей председателя (Андропову он хотя и доверял, но, тем не менее, считал необходимым «проверять» – это был все-таки не полностью «его» человек, не такой, которого он поднял «из грязи в князи».)
Я говорю о Цвигуне и Циневе. Оба также были щедро наделены наградами и званиями, обоих честные люди не любили и боялись. Первый из них покончил с собой еще при жизни Брежнева. Это самоубийство в ходивших тогда разговорах и публикациях западной печати связывали каким-то образом с делами, разворачивавшимися вокруг дочери Генерального секретаря, но я судить об этом не берусь. Что касается Цинева, то он еще несколько лет после смерти Брежнева оставался на своем посту, а потом ушел в почетную отставку.
Самым вредным, просто чудовищным для страны было, по моему глубокому убеждению, назначение Н.А. Тихонова, этого малограмотного, бездарного человека (тоже из старых приятелей Брежнева), на ответственнейший пост – Председателя Совета министров страны. Вклад в экономический упадок нашего государства он внес немалый.
Много ставленников Брежнева было и на других высоких постах – заместителей Председателя Совета министров, ответственных деятелей Вооруженных сил, министров (один из них – печально знаменитый министр водного хозяйства и мелиорации Васильев).
Не могу не сказать коротко и о принявшем в ходе болезни Брежнева чудовищные размеры, но, видимо, заложенном в его характере изначально тщеславии. Самое нелепое его проявление – это страсть к наградам. Меня поражало, как этот человек, отлично знавший всю наградную «кухню», сам награждавший множество людей, мог придавать орденам и медалям такое большое значение. Это было похоже на памятное с войны страстное желание молодых офицеров заслужить награду, вернуться домой «и с грудью в крестах, и с головой на плечах». Может быть, у Брежнева что-то осталось от тех эмоций, но это стало почти что помешательством: он забылся, перестал понимать,
