солнца. Расгард подходит к лежащему на земле Хвазаду и расстилает собственный плащ. Ложится рядом.
– Нашел?
– Да.
Хвазад жмурится.
– Не буду поздравлять.
– Я не проиграю.
– В курсе. Упертый баран.
Расгард прикрывает глаза.
– У тебя очень сильное заклинание. И слишком живое. – Он не видит, но знает, что Хвазад кивнул, подтверждая. В его словах слышится грусть.
– Мы не способны лечить априори. Не должны быть способны.
– А ты как всегда ломаешь рамки.
– Кто бы говорил.
Расгард пожимает плечами, а Хвазад добавляет.
– Не думаешь, что великие стоят вне правил? Что мы стоим вне правил?
Расгард не отвечает. Он согласен, но лишь отчасти. Правила не способны сдержать мощь. Не великого. Но его – вполне. Потому что это не его судьба, книга не позволила бы никогда ему стать великим. И это накладывало ограничения.
Он молчит. Хвазад тоже уходит в свои мысли. Расгард ощущает, как реагирует на чужую волю иной мир, как тянется за каким-то заклятьем, еще не собранным, не оформившимся. Хмурится.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь откатить время.
– При мне?
– Ты мне не мешаешь.
Расгард умолкает и отворачивается, прислушиваясь к силе. Через какое-то время все стихает. Хвазад садится.
– Получилось? – Расгард смотрит на него снизу-вверх, и Хвазад молча показывает сгнивший огрызок, изъеденный копошащимися червями.
– В какой-то степени. Если считать ускорение откатом. – Он откидывает его прочь и задирает голову к небу. В его глазах Расгард замечает тьму и садится, подзывая силу.
– Не вздумай.
Хвазад не слушает, шепча свистящие слова. Небо темнеет стремительно, словно кто-то решил прокрутить разом несколько солнечных циклов, резко холодает, и Расгард невольно ежится. Ему интересно и страшно. Он смотрит в темнеющую высь, по которой пролетают облака, на которой вспыхивают звезды, и краем глаза замечает струящуюся по чужой щеке кровь.
Хвазад выдыхает внезапно, вытирает глаза, размазывая кровь по лицу. Несколько часов прошло в мгновение ока. Расгарда словно отпускают невидимые тиски силы, он резко вдыхает, едва не заходясь в кашле. Хвазад сгибается пополам.
– Тяжело…
– А ты чего хотел?
Хвазад не отвечает, улыбаясь. А Расгард может лишь гадать, чего тому стоили такие фокусы. Знать точно, а тем более пробовать, он не хочет. Даже ради заходящегося в экстазе от чужой проделки иного мира.
***
Хвазад проспал почти весь следующий день, Расгард не стал его будить, сам перекусил чем пришлось, сам начертил на лбу так и пролежавшего всю ночь на земле Йохана несколько символов крови и снял
