не выказывая никаких чувств.
– Пожалуйста, – говорит дилер, глядя на прикусившего губу Печёнкина.
Он с явным усилием прогоняет со своего лица грусть и, едва заметно пожимает плечами, мол, что ж поделать, раз так вышло. Переворачивает две свои сложенные карты, но видно пока только верхнюю. И это трефовый валет. Он снова чуть пожимает плечами и чуть мотнув головой и прищурив один глаз, аккуратно, указательным пальцем сдвигает карту. И из-под неё появляется валет пик.
Печёнкин со скорбным лицом нависает над своими картами, словно прощается с надеждами. Посидев так несколько секунд, он поднимает голову и смотрит на меня. И я замечаю разительную перемену, происходящую с ним прямо на моих глазах.
Встретившись со мной взглядом, он виновато растягивает свои жирные губы и вдруг начинает хрипло смеяться. Да не смеяться, а просто ржать.
– Оп-ля, – выкрикивает он сквозь смех и колышется всем телом.
– Каре на валетах, – объявляет дилер. – Старшая рука. Вы выиграли.
– А ты, – утирая слёзы и прекращая, наконец, стонать, говорит Печёнкин, – подумал, что я блефую, сынуля? Наверное, смотрел, как у меня губа дёргается, да? Так она как хочет, так и дёргается, совершенно неуправляемая, как трудный подросток. Уф-ф-ф… Давно так не смеялся. Второй раз за сегодня. Вот такие пироги с козлятами. Ну, что? Первого мая тысяча девятьсот восемьдесят первого встретимся, правильно я понимаю? Вы вот с девушкой вдвоём и я со своими псами. Ну… либо ты сделаешь, что обещал.
Он встаёт из-за стола и выходит из зала, а его спутники собирают деньги. Игра окончена. Фанфары, оды, панегирики. Ну, а кому-то наоборот – пепел и проклятья.
Будто кувалдой по голове! В ушах звон, под ложечкой лёд. Неприятное чувство. А последствия пока трудно предсказуемы.
Платоныч качает головой и хлопает меня по плечу.
– Ничего, – тихонько говорит он, – ничего. Отыграемся. Деньги я тебе дам, не переживай. Никаких проблем. Всё буде хорошо.
Я благодарно сжимаю его запястье. Ну что же, по крайней мере, выиграл себе год свободы. А это уже неплохо. Можно и домой возвращаться.
Я подхожу к Цвету.
– Красиво, – улыбается он. – Ничего не скажешь. Ну, и когда ты планируешь компенсировать проигрыш?
– Сразу, как вернёмся домой. Может, даже всё отобьётся за первые несколько дней. Люди вон активно играют.
– Ты, наверное, думаешь, что мы в Лас-Вегасе, городе в пустыне, да? Но нет, это всего лишь Новосиб, и сюда не везут бабки озабоченные игроки со всех концов мира. Просекаешь? Это значит, не так всё будет быстро.
– Ну, как будет, так и будет, – развожу я руками. – Какая разница? Я же сказал, что всё отдам. Сразу, как домой приеду.
– А ты когда ехать-то собрался?
– Да вот хоть бы и прямо сейчас. Дело сделано, всё пучком.
– Торчком-на, – смеётся он и легонько бьёт меня в плечо. – Да дело сделано.
– Ты рад? – спрашиваю я. – По-моему, всё достойно вышло. И даже игра вот эта приватная, она
