устало опускаясь на стул.
– Доброе утро, Мастер. Конечно, я здесь. Нам ведь надо поговорить. – Фергус обиженно поджал губы.
– Можешь начинать.
– Это слишком личное. Не здесь.
– Что между нами может быть личного? – Грейден постарался не показать своего удивления. Хватило того, что вчера было слишком много впечатлений, и он чуть не выпустил себя из рамок под наплывом эмоций и ощущений.
Грех чуть помрачнел, но тут же снова заулыбался так, словно Грей рассказал ему что-то веселое.
– Вы узнаете. Пока не переживайте на этот счет.
– И ты будешь таскаться за мной, пока мы не поговорим?
Зеленые глаза Фергуса озорно блеснули.
– Конечно!
– О, Создатель…
Рассыпающаяся в благодарностях хозяйка таверны принесла завтрак, состоящий из яичницы с беконом и ароматного свежеиспеченного хлеба. Грей с удовольствием приступил к еде, радуясь, что, кроме этой женщины, сейчас в таверне никого нет и ему не надо разговаривать с благодарной толпой в такую рань.
Общаться с людьми Мастер не любил.
Хозяйка принесла им еще по кружке крепкого чая, поохала на отказ Фергуса от еды и вежливо удалилась, поглядывая через плечо на странного знакомого Мастера.
– Мог бы и поесть ради приличия, – сказал Грей, прекрасно зная, что Грехи не едят человеческую пищу.
– Прошлой ночью я наелся. Физически сейчас не хо- чу, – скромно улыбнулся Фергус.
– А клюква?
– Она легкая пища. Кислая, как я люблю.
– Ты же не чувствуешь вкуса еды?
– Я могу чувствовать только что-то очень кислое, сладкое или соленое. Клюква для меня обладает легким привкусом, а сахар я не люблю, – поморщился Грех от упоминания сладкого.
Грей молча кивнул, методично расчленяя ножом и вилкой яичницу. Он не испытывал ни страха, ни растерянности, сидя за столом с чудовищем, о котором они в Ордене мальчишками читали книги в библиотеке. Это было странно. Мастер не считал себя трусом, но и не мог назвать безрассудным. В протоколе об уничтожении существ были списки, был алгоритм изгнания каждого, и Грей прекрасно помнил, чем опасны Грехи. Каким бы приятным и красивым ни выглядел новый знакомец, как бы ни был похож на человека – чудовище всегда оставалось чудовищем. Это был закон Крестейра.
– Вы так рано встали. Не собираетесь тут задерживаться? – продолжал любопытствовать Фергус.
– Нет. У меня полно работы дальше.
Мастер пытался понять, раздражает ли его болтливый Грех или нет. Его голос звучал слишком умиротворяюще и даже как-то знакомо, но Грей решил, что это ему просто показалось. Выглядел он как располагающий к себе, опрятный мужчина – конечно, такого приятно слушать, но не отменяло того факта, что эта разговорчивость действовала на нервы.
То ли дело было в том, что Грех трещал без умолку, то ли в его видимой двуличности.
Сначала
