не умеет на льдутворить «плие» на коньках?
Но годы когда пройдут,
поймёшь ты, забыв про страх:
он падал, учась летать,
и разбивался в кровь,
только б тебя познать
не в лабиринтах снов,
а наяву – без льда,
без пилотажных схем
войти в тебя и отдать,
себя отдать – насовсем…
Я пил «божоле-вилляж» —
молодое вино – за тебя,
за наш норррмааальный вираж,
в котором так счастлив я.
Ночь 16.08.2007, поезд Пенза – Москва
«Ты не знаешь, почему мне так грустно?..»
Тебя украли у меня, причём куда и кто – не знал я и онемел я в ожиданьях, и в огненных своих желаньях вдруг стал, как мавр Отелло, я. И это длилось ночь и день, пока тебя я не услышал. Моя домой вернулась крыша, пред тем от чувственных излишеств сорвавшаяся набекрень…
Ты не знаешь, почему мне так грустно?
Потому ли, что не вижу тебя,
потому ль, что безответные чувства
душу мне тоской теребят?
Не хочу я быть одним из когорты
тех несчастных, что попали в твой плен,
не надеясь, что характер твой гордый
их подымет с преклонённых колен…
Дай мне губы, дай жить в Сердце Богини,
пусть она проявит чудо своё,
пусть Любовь на этот раз не отринет,
а наполнит Ею мир до краёв
и подарит мне нездешнюю нежность,
не стыдясь отдаться танцу Огня,
грусть моя, как сон, неизбежная,
потому что ты не любишь меня,
потому что безответные чувства
Душу мне тоской теребят…
Ты не знаешь, как бывает мне грустно,
потому что не хочу – без тебя.
26.08.2007, поезд Москва – Саранск
«Мне снился сон – я чувствовал твой запах…»
Мне снился сон – я чувствовал твой запах
и представлял во сне реальность дня:
мечта сбылась, вошла на мягких лапах,
меня тобой до дрожи напоя.
Ты мне сдалась, когда я был уверен
в отсутствии ответных чувств твоих,
самим собой в Себе я был потерян,
и вдруг он ожил, долгожданный миг…
Мне снился сон – ты в этом сне игривой
и ласковой не очень-то была,
но огненной своей играя гривой,
мне губы с властной кротостью дала.
Я целовал тебя, не очень веря,
что ты позволишь мне продолжить сон,
в котором я одной тебе лишь верен
и лишь тобой одною опьянён.
Мне снился сон – ты в нём была покорной
и разрешила снять с себя броню,
и вместо амазонки буйной, вздорной,
предстала предо мною, как в раю,
душой и телом свято обнажённой
и тихой, и ласкающей меня,
и я, твоей любовью напоённый,
вошёл в сакральный алый дом Огня…
Мне
