мне сейчас передать то убийственное настроение, которое я испытывал в ту ночь, Мне кажется, что таких тяжелых переживаний у меня не было за всю войну. Полная неизвестность, сознание невыполненного приказания – все это меня беспокоило, но в то же время требовалось и какое-то решение.
Выслав дозоры вперед для охраны, я послал в то же время двух верховых в тыл, чтобы найти какую-нибудь дорогу, и тогда по ней рассчитывал хотя приблизительно узнать свое местоположение. Прошел час с лишним томительного ожидания. Наконец послышался конский топот. Прибывшие сообщили, что дорога находится внизу в верстах двух и что по ней прошли два батальона елизаветпольцев куда-то влево, кажется, к бакинцам. Про полк слышали, что он куда-то пошел, но куда именно, они узнать не могли. Тогда я решил спуститься с командой на дорогу, где мог быть скорее в курсе всех событий. Выйдя на дорогу, я вскоре встретил людей своего полка. Насколько мне помнится, они были посланы из штаба полка, или в штаб дивизии, или в соседний полк. От них я узнал, что турки оставили позиции, и наши продвинулись вперед.
С началом рассвета я вновь отправился к указанному мне еще вечером участку, но на пути встретил ординарца с приказанием немедленно следовать в штаб полка. Прибыв в штаб полка около 7 часов, я только там мог узнать суть всей обстановки и о тех переменах, которые произошли за истекшую ночь. Противник, оказавший сопротивление на участке Кубинского полка, в ночь на 25 октября очистил позиции, то же самое проделал он на участке против нашего правого фланга. На участке бакинцев противник до рассвета оказывал упорное сопротивление, и только утром бакинцам при содействии двух батальонов елизаветпольцев удалось их отбросить и занять селение Кепри-кей.
Таким образом, к утру 25 октября все Кеприкейские высоты были в наших руках. Что же касается моих ночных блужданий, то они мне наутро стали совсем ясными. Оказалось, что мое движение к назначенному мне месту было правильным, но, выйдя немного в сторону от левофланговой роты Кубинского полка, я вошел в большой прорыв, создавшийся еще с сумерек между частями. Высланные дозоры не могли установить связи, так как полк продвинулся вперед на 1500–2000 шагов.
Ночным боем у Кепри-кея не решилась участь всей операции. Это был лишь пролог к событиям, которые не замедлили выразиться. В глубоком маневрировании с обеих сторон и в упорных боях противник, оставив так легко Кеприкейские высоты, сделал это лишь из чисто тактических соображений. В сведениях о нем ясно указывалось о наличии 11-го корпуса в районе Гасан-Калы, и не было сомнений, что эти силы предпримут тот или иной маневр.
С другой стороны, нам, для конечного закрепления за собой взятых высот, необходимо было овладеть так называемыми Падыжванскими высотами (название дано им было по названию развалин бывшего армянского монастыря). Эти высоты находились перед фронтом среднего и правофлангового участков полка приблизительно в 7–8 верстах. Прикрывая собою Гасан-Калу, Падыжванские высоты своим
