возмутился первый.
– Так, тихо! – прикрикнула Мэй. – Давайте для начала познакомимся с воспитательницей.
– Мое имя Агата, – я протянула мальчишкам руку для приветствия.
– Я Рил, – кивнул тот, что с пучком на голове.
– Я Кайл, – представился второй.
Мэй скрестила руки на груди, улыбаясь. Рил отправил картофель в горячую сковороду на печи, и масло зашипело.
– Пойдемте, я покажу вам комнату, а после поужинаете. Близнецы последний картофель из кладовой достали. Вообще-то мы его берегли на праздник, но ваш приезд и есть праздник.
– Как – последний?
– Запас продуктов у нас скудный. Позже расскажу, а сейчас отдыхайте.
– Я встретила троих воспитанников, – проговорила я задумчиво. – Кто еще здесь живет?
– Пирси – ей восемь лет, она на год младше близнецов. И совсем маленькая – Шенни, ей четыре года. Шенни считает меня своей сестрой, так что вы уж ее не переубеждайте.
– А вы не сестры?
– Нет. Я здесь с рождения живу. Да и Шенни подкинули совсем крохой. Она буквально в первые дни жизни оказалась на пороге приюта. Ваша комната, – Мэй остановилась у узкой двери в конце коридора.
Из щели под оконной рамой тянуло сквозняком, и я поежилась от холода, несмотря на теплую одежду.
– Мы все живем вон в той, – девушка указала на дверь напротив моей спальни. – Вообще-то нас мало, и мы могли бы занять все помещения, но вместе теплее. Пирси и Шенни спят вдвоем, близнецы на другой кровати. Я во сне ворочаюсь и боюсь задавить Шенни, поэтому сплю отдельно… Опять я заболталась. Все, раскладывайте вещи, и ждем вас на кухне!
Мэй убежала, оставив меня одну. Она лучилась радостью от встречи со мной и не проявляла никакой скорби по моей предшественнице. Впрочем, так же, как и близнецы. Нет, я знала, что воспитательницы часто бывают жестоки, и дети их не любят, но как можно радоваться тому, что случилось несчастье?
Я толкнула дверь и попала в помещение насквозь пропитанное резкими духами. От запаха можжевельника с лимоном к горлу подступила тошнота, и я поспешила открыть окно. Форточку рвануло порывом ветра и та грохнула о раму, пришлось срочно закрыть. По зданию гуляли сквозняки, но пока непонятно было, откуда еще дует, кроме как из коридора.
Раскладывать вещи не стала. Привыкнув к темноте, осмотрела спальню: широкая кровать у окна, рабочий стол, книжный шкаф, на полу толстая медвежья шкура. В комнате чисто, пыль не успела накопиться после того, как хозяйка оставила это место. Но то, что духами бывшей воспитательницы пропиталась каждая вещь в спальне, меня нисколько не радовало. Спать здесь совершенно невозможно. Стало чуть веселее, когда я обнаружила масляный фонарь на тумбе, и он работал!
Тоска накатила внезапно. Не хотелось спускаться на ужин, состоящий из последнего картофеля, но чтобы не обидеть детей, я должна была его съесть. Обязательно попробую, уважу, но остальное отдам им. Хотя желудок противился – во рту с самого утра маковой росинки
