а почти в семь часов. Дети проспали, так как их никто не разбудил, а я не имела привычки вставать ни свет ни заря и шкатулку-будильник с вечера не нашла. Из-за ужасного запаха духов спать мне пришлось в гостиной. Ночью затопила камин, легла на диван и закуталась в толстое одеяло, но все равно промерзла. Да и проснулась от холода – ноги окоченели.
– Мы проспали! – раздался визг Мэй из спальни ребятишек.
Следом послышался шорох, топот, неразборчивые испуганные крики. И плач маленькой девочки. Я мгновенно забыла о своем замерзшем теле, быстро выпуталась из одеяла и бросилась к детям.
– Агата! – едва я дернула дверь, на меня выскочила Мэй. – Мы проспали! Господин Фрогель с нас шкуру спустит!
– А все из-за тебя, – растрепанный заспанный Рил показал девушке кулак с зажатым в нем шарфом.
Кровати были сдвинуты к стене у выхода, подальше от окон, из которых тянуло сквозняком. На одной из них сидела белокурая малышка и терла заплаканные глаза.
– Шенни, – Мэй быстро чмокнула девочку в лоб, – мы снег почистим и вернемся, а ты пока побудешь с госпожой Агатой, хорошо? Она наша новая воспитательница.
– Я с тобой хочу! – прогундосила Шенни.
Пирси на меня даже не взглянула. Она натягивала на себя пальто, шарф, шапку и упорно отводила взгляд в пол. Я решила, что девочка просто еще не до конца проснулась.
Дети умчались. Загремели в кладовой лопатами, потом хлопнула входная дверь и все стихло.
Шенни хлопала ресницами, натянув на себя колючее шерстяное одеяло. В целом, спальня воспитанников сильно отличалась от той, в которой жила госпожа Миртелла: здесь не было ни шкуры, ни какого-либо ковра на полу. На голых досках в некоторых местах облупилась краска, а каменные стены удерживали бы тепло, если бы оно было в помещении. Где-то должна быть котельная, но вчера в темноте я не могла как следует осмотреть все комнаты и решила заняться этим с утра.
Но прямо сейчас нужно было покормить малышку, отогреть, помочь умыться. А умываются ли они вообще? В таком холоде плескать себе в лицо водой то еще удовольствие.
Шенни не противилась, когда я вытаскивала ее из кровати. Дети спали одетые, и малышка тоже была одета в теплые штаны не по размеру и вязаную большую кофту. Пока мы шли на кухню, я шокировано осматривала коридор, гостиную, холл. То, что вчера в полумраке показалось мне милым и уютным, оказалось полной разрухой. Без мелкого ремонта еще можно было жить, но вот оконные рамы следовало как можно скорее чем-то утеплить. Хотя бы тряпками, если пакли не найдется.
Кухня радовала большой печью, не продуваемым окном, крепкой мебелью и наличием посуды. Но вот кладовая оказалась почти пуста, и я окончательно сникла. На полу в ящиках обнаружилось несколько морковок, свекла и капуста. В углу стоял полупустой мешок муки, столько же риса, бочонок растительного масла. Ни мяса, ни молочных продуктов, так необходимых детям, я не нашла. В монастыре все было иначе: мы ели досыта, тепло одевались и не просыпались среди ночи от того, что ноги замерзли. Я тогда даже не думала,
