дерева, сопровождаемый воем горящего водорода и отчаянными стонами умирающих людей. Огромный корабль падал, оставляя за собой клубы дыма, и в конце концов с воплем нырнул носом вперед, устремляясь к непаханому полю в двух милях к югу от стен Йамы. Земля содрогнулась, когда эта пара бросилась друг к другу в объятия, как ненавистные любовники, и тряслась на добрых тридцать секунд дольше, чем следовало бы, а с крыш домов Йамы посыпалась пыль и черепица, разбиваясь о булыжники.
Остальной флот Гильдии устремился прочь настолько быстро, насколько позволяли двигатели. Они бежали на юг, к горам Тонан и крепости Главдома.
Он убил себя.
Взгляд Ханы был прикован к обломкам «Пожирателя лотоса», дымящейся дыре в земле, которая теперь служила братской могилой, когда в сознании девушки загрохотали мысли Кайи.
– ЧТО? —
Лотосмен на надувном шаре. Он пожертвовал собой, чтобы убить Второго Бутона Йамы.
– ХРАБРЫЙ. —
Я бы не назвала этот поступок храбрым, скорее, грустным.
Хана повернулась к Юкико.
– Как он вообще смог?..
Танцующая с бурей не могла оторвать взгляд от дымящихся обломков. Лицо Юкико посерело как пепел. Сейчас она казалась старше – тяжесть мира давно душила девушку, давила на нее, ночами не давала спать.
Юкико повысила голос, чтобы перекричать воющий ветер.
– Это война, Хана! – объяснила она. – Война кровава и уродлива, и люди умирают. Следующей можешь быть ты. Или я. Черт возьми, возможно, из бойни никто не выберется живым.
– А ты смогла бы так сделать?
– Сделать что?
– Убить себя, как он? С радостью броситься в огонь ради маленькой победы?
– Не уверена, что в смертельной схватке бывают маленькие победы. С такими высокими ставками каждый шаг к концу того стоит.
– Но ты могла бы умереть за это? Зная, что ты никогда не увидишь финала? – Хана смотрела сквозь почерневшие небеса на девушку на спине грозового тигра – на Юкико, которая убила сёгуна, положила конец династии, побудила нацию подняться.
Юкико прижала ладонь к животу.
– Не знаю. – Рука опустилась с живота на бок. – Но полагаю, мы выясним все еще до того, как эта песня будет спета.
7
В тени Колосса
Пятнадцать дней.
Хиро стоял на балконе спальни, наблюдая за дерганой жизнью города. Оркестр из двигателей, уличного движения и людей время от времени прерывался жалобной песней – ее пели воробьи, пережившие атаку Кагэ.
Хиро подумал, что ему словно обрезали крылья, а теперь и опалили пожарами, почти уничтожившими дворец сёгуна. Как Хиро ни старался, он не смог избавиться от вони, пропитавшей кожу. Прошлой ночью он так усердно мылся в бане, что с него стекала вода кровавого оттенка.
От города осталась лишь пустая оболочка – видимость, и по улицам в оцепенении
