вечным меж тобой и Мной
На том носу зарубку Я отмечу,
Чтоб знали все – Господь твой племенной
Любого за евреев изувечит.
Про Измаила я тебе скажу:
Благословлю его, народ великий
Размножу в нём, но место укажу
(Где доведёт евреев он до тика)».
Господь замолк и лишь восшёл наверх,
Собрал всех Авраам рождённых в доме
И обрезаньем сделал «Лучше всех»,
На ритуальной распластав соломе.
Все купленные им за серебро
Рабы, мужчины (кроме Измаила),
Последний даже в их семье урод
Обрезан был на краешке настила.
Сам в девяносто девять полных лет
Подвергся Авраам святому действу
И, выполняя Господа Завет,
Де-юро подтвердил своё еврейство.
Аврам Еврей (с одной лишь "а" пока)
С рабыней род подпортит свой не слабо -
На древо жизни он привьёт сынка,
Дурным побегом сделавши арабов.
(Как можно отношения прервать,
Когда твой сын тебе рожает внуков? -
Мне необрезанным сознаньем не понять.
Вконец меня испортила наука
Генетика, твердящая про то,
Что гены доминантные сильнее.
Так ближе к Аврааму будет кто –
Арабы, Магомет или евреи?
Кощунственен для многих сам вопрос,
Ответа на него мне ждать напрасно.
Для понимания я просто не дорос,
А спорить с Голиафами опасно.)
Глава 18 Господь даст шанс на старость отличиться
В жестокий зной укрылся Авраам
И медитировал среди дубрав тенистых:
Быть иль не быть обрезанным Богам?
Он спорил сам с собой за атеиста:
«Что обрезается – всего лишь плоть,
Какая б ни была она при этом.
Бескрайнен, бестелесен наш Господь,
Обряд сей – знак священного завета».
Сам Авраам обрезан был уже
И потому совсем не удивился,
Когда в сопровожденье двух мужей
Бог племенной внезапно появился.
Отвесил Авраам земной поклон
И за назойливость просил прощенье,
Обхаживал гостей со всех сторон
И умолял отведать угощенья.
Согласно Бог тогда ему кивнул
И похвалил за рвение негромко.
К стадам, не медля, Авраам рванул
И заколол трёхлетнего телёнка.
Здесь зажиматься было не к лицу,
Ведь засветилась лампа Паладина.
И вот уже на стол несут мацу,
Масла, мясцо и дорогие вина.
От перспектив кружилась
