но за «чрезмерную» веру в идеалы коммунизма, по злой иронии тех времён был расстрелян во времена больших репрессий. Отец добровольцем ушёл на войну, был дважды ранен, вернулся с войны орденоносцем, всю жизнь проработал на «Электросиле». У матери была похожая биография. Пятнадцатилетней девочкой встретила войну, отец погиб под Курском, окончила техникум, работала библиотекарем, на пенсию вышла заведующей библиотекой, в которой протрудилась тридцать пять лет.
Денисов рос в обычной советской семье. Учился, ездил в пионерские лагеря, занимался спортом, ходил в музыкальную школу, в кружки и в различные студии, праздновал советские праздники, ходил на демонстрации, субботники, ездил на маёвки и на «свёклу». Таких биографий, как у его родителей, и таких семей в стране были миллионы.
Горожанином юноша Денисов был продвинутым. В семнадцать лет ходил с длинными хайрами, как тогда говорили, слушал рок-группы, носил клешённые и узкие брюки, вельветовый пиджак без воротника а-ля Битлз. Случались стычки с дружинниками и приводы в милицию, были подвалы, где молодёжь собиралась с гитарами, друзья, горячие поклонники новой музыки и страстные коллекционеры записей западных групп. Это была особая общность питерской молодёжи с полуслова понимающая друг друга и, наверное, не самая худшая её общность.
Марией он очаровался с первой их встречи. На долгий срок были забыты друзья-товарищи, тусовки в своей среде. Все его мысли теперь занимала одна Мария, а поскольку девушкой она была строгой, обязательной и на первом месте у неё стояла учёба, встречались они поначалу редко
Он поджидал её у института, провожал до общежития, несколько раз сходил с ней в кино. На выходные почти всегда она уезжала в родной посёлок и однажды Денисов, для которого жизнь в разлуке с Марией стала тяжёлым испытанием, увязался за ней и поехал её провожать на электричке. Он довёл её до бревенчатого дома с резными наличниками на окнах и ставнями, и она пригласила его в дом. Мать и бабушка встретили его радушно, накормили вкусными домашними пельменями, грибами и чаем с черничным вареньем. А он мгновенно обжился в новой среде, чувствовал себя здесь легко и непринуждённо, разболтался, веселил женщин городскими байками, а, прощаясь, устроил неожиданный «форс-мажор». Смело глядя в глаза матери Марии, бухнулся перед ней на колени, и приложив руки к сердцу, сказал, что любит Машу и просит её руки!
Нужно было видеть изумление Марии от этого неожиданного пафосного монолога! Она вспыхнула: слыханное ли дело – парень, ещё ничего не говоривший ей о своих чувствах, делает вдруг такое заявление её матери, которую видит в первый раз! Мать Марии, улыбаясь, глядела на покрасневшую, с выступившими на глазах слезами дочь: «Доченька, а ты, что нам скажешь на это заявление жениха?»
Никогда ещё он не видел такой Марию! Покрасневшая от возмущения, всплеснув руками, она выкрикнула: «Вы представляете! Оказывается он мой жених?! Надо же, да я вот только сейчас, мамуля, вместе с вами узнала
