достойных и… впрочем, не вижу смысла объяснять что-то юнцу. Пусть уж лучше со мной говорит следователь из тайной полиции. – Вяземский мрачно усмехнулся. – Он хотя бы сможет осознать весь масштаб идеи. В конце концов, мы все лишь желаем блага для страны.
Власть достойных и прочие красивые слова, за которыми скрывается то же, что и всегда. В любую эпоху и, подозреваю, в любом мире. Впрочем, в одном его сиятельство уж точно был прав: я действительно не собирался вникать во всю эту болтовню больше необходимого.
Мое дело – избавить Петербург от нашествия чудищ из Прорывов и колдуна. Защитить обычных людей, а заговорами и интригами пусть занимаются жандармы.
– Ну да, конечно же, – закивал я. – Удивительно, какую только гадость не прикрывают разговорами о благе… Впрочем, такое даже я вижу впервые.
– Да что вы вообще видели? – Вяземский фыркнул, как рассерженный конь. – И что мальчишка может понимать в…
– Куда больше, чем вы можете себе представить. Впрочем, неважно. – Я понемногу начинал терять терпение, но все-таки попытался взять себя в руки. – Кому вы служите? Меншикову?
– Нет! Этот выскочка и рядом не стоял с…
Вяземский набрал воздуха на целую гневную тираду – и вдруг осекся. Видимо, сам уже сообразил, что подставился. Глупо и неуклюже, из-за собственной гордыни сболтнув лишнее. Пожалуй, даже чуть больше, чем я смог бы из него вытрясти угрозами или силой.
– Благодарю, ваше сиятельство. – Я изобразил на лице лучезарную улыбку. – Значит, кого-то вы все-таки видели… Кого-то по-настоящему могущественного, верно?
Ответом мне было молчание. Вяземский сдувался буквально на глазах. Только что он вовсю хорохорился, воображая себя героическим страдальцем, но одно лишь упоминание таинственного покровителя снова швырнуло его сиятельство в пучину страха. И куда большего, чем бедняга испытывал перед возможным разоблачением. На мгновение я засомневался, что тревога за судьбу дочери сможет пересилить этот почти священный ужас, – но отцовские чувства все-таки победили.
– Видел… Всего несколько раз. – Вяземский заговорил так тихо, будто таинственный колдун мог каким-то образом услышать нас, даже находясь далеко отсюда. – Мне не сообщили ни имени, ни титула – ничего. Я не знаю…
– Вы помните, как он выглядел?
– Было темно, и мы сидели далеко друг от друга.
– Но что-то же вы разглядели? – нахмурился я. – Рост, цвет волос, голос. Возраст, в конце концов.
– Седые волосы, голос… Это очень старый человек, старый и больной. Знаю, такое едва ли возможно, но мне почему-то показалось… – Вяземский втянул голову в плечи. – Показалось, что ему куда больше лет, чем мне. Намного больше!
Это сколько же, интересно? Его сиятельство и сам уже давно разменял седьмой десяток, и если тот, другой, выглядел еще старше… Воображение тут же нарисовало кого-то вроде Черномора, Кощея Бессмертного… Или Сарумана из трилогии «Властелин Колец» – такого
