не поверят. Это ж молодняк! Мозгов понять, что порой не в альфачестве счастье, – нет от слова совсем.
Тем более я всё-таки несколько раз уже уделал Кая. Самый первый как-раз при моём появлении здесь. Потом на Испытаниях, когда я, такой же претендент, как все остальные, да только занырнул в лагуне так, что у Наставника челюсть отвалилась! Ну и потом ещё было, по мелочи.
Так что в то, что наследничек нынешнего отца глубин не захочет взять реванш, я не верил. Обязательно попробует.
И что делать? Опыт прожитых лет подсказывал, казалось, очевидное решение – не оставлять живых противников за спиной: нет человека, нет проблемы. Ведь сколько не вдалбливай в башку малолетнему мажорчику мысль: не надо меня трогать! Во-первых, не получится, а во-вторых самим хуже будет! – всё одно не успокоится.
Но… убивать сына главы касты, к которой рассчитываю принадлежать в будущем? Я из ума ещё не выжил. Только конченый дебил будет мочить направо и налево тех, с кем ему дальше жить. Думая, что, дескать, ежели покажет, какой он отморозок, то все окружающие прям испугаются, задрожат и начнут изо всех сил уважать… Ага, прям так сразу и начнут.
Сказочки для малолетних умственно-отсталых, не сумевших даже свою школу коррекции закончить. На моей оставленной родине такая отморозь закончилась ещё в середине девяностых, отчасти закопанная своими же. Отморозок – это не тот, кого уважают и боятся трогать; это тот, с кем невозможно выстраивать долгосрочные отношения. Те же берсерки у викингов: как в битву, так милости просим. А как дело до мирной жизни доходило… иди-ка ты, мил человек, куда-нить в чащобу, а ещё лучше – прямиком в Вальхаллу, тебя там заждались. Тут нормальные, вменяемые и договороспособные люди живут… И каким бы ты ни был безбашенно-крутым, если ты одиночка, прибить тебя не составляет труда – тебе же надо есть и спать.
Что делать, я так и не придумал. Не успел. Наследничек сделал свой ход. Да ещё какой!
– Конечно мы внимаем тебе, Наставник! – повторил Кай, – Хотя некоторые, не скрою, сомневаются в твоих методах.
И посмотрел на меня. Гад.
А чего не сомневаться? С самого первого дня ученичества все наши так называемые занятия состояли лишь в том, чтоб собраться на том же мелководье, где до этого проходили испытания, и… просто сидеть под водой!
Мы брали уже знакомые каменные грузы, заходили на глубину по грудь, зажимали камни меж коленями и опускались на дно. Всё!
Сто капель клепсидры – капельницы, сделанной из выдолбленного кокосового ореха, – чуть меньше двух минут, потом минуты три-четыре отдыха, снова под воду до гонга, и так десять раз. Вышли на сушу, погрелись на солнышке полчасика, и по-новой.
Статика, статика, статика, статика! Статическое апноэ – задержка дыхания на месте, без движения – штука полезная, но… И всё? Вся учёба?
Хотя, конечно, вру, не все двадцать дней. После первых четырёх дней нам дали денёк отдохнуть. Потом ещё четыре дня, уже часов по восемь-девять в воде, увеличив время на задержке раза в полтора. Ещё
