Вера. – Это моя подруга Ася Мурзина. Ну не понравилось ей у художников. Вы не берете. Куда ей теперь?
– Ну девочки, загрузили вы меня, – вздохнула мастерица. – Подождите, сейчас попробую решить.
Мастерица вышла из класса, а Вера начала экскурсию.
– У тебя машинка по штрипкам. А у меня первая, строчная. У меня будут карманы. Между нами оверлоки.
Варвара Сергеевна зашла в учительскую.
– Девушки, у меня лишняя. Кто заберет? – Со всех сторон раздались вздохи. Слышно было, как зашуршала бумага, зазвенели стаканы в подстаканниках, захлопали ящики письменных столов. – Ну что мне человека гнать на улицу?
– Господь с тобой! – ужаснулась седовласая женщина у окна, мастер швей-мотористок. – У меня плюс два. Пусть будет плюс три.
– Могу взять себе. – Мастер слесарей показал два пальца. – Или вон у Инессы Сергеевны не хватает двоих.
– Инесса Сергеевна, заберите Мурзину, – вкрадчиво попросила Варвара Сергеевна мастерицу художников. – Она кажется к вам записывалась.
– А, это та обиженка? Да ну ее. Какая-то травмированная с низкой мотивацией.
Мастер слесарей усмехнулся:
– Классика жанра. Надо сначала довести художника до дурдома, а потом делать из него гения.
– На что вы намекаете? – резко отреагировала Инесса Сергеевна. – Кого это довели до дурдома?
– Ван Гога…
Ася молчала всю дорогу, пока Вера не заговорила первой.
– Слушай, а это не Вовка Шилков? С кем это он?
На другой стороне улицы в тени осенних тополей шли двое. Он осторожно держал ее пальцы. Она, уткнувшись носом в широкий шарф, шла рядом. Из-под пальто постоянно мелькали стройные ножки в капроне и сапогах-чулках. Ветер трепал ее длинные светлые волосы, девушка поправляла, кокетливо улыбалась. Это была красавица, уже созревшая для любви и обольщения.
– Светка Светличная! – напрягла память Вера. – Из четырнадцатой школы.
И Ася сразу вспомнила ее заливистый смех, когда мастерица разбирала рисунок. Вспомнила, каким он был мерзким и отвратительным.
– Нич-чего себе. Шилков и Светличная? – ликовала Вера. – Твоя соперница!
– С фига ли?
– Ты ведь говорила, что Шилков тебе нравится.
– Никогда такой глупости не говорила. – Ася с чувством толкнула калитку. Было стыдно вспомнить Шилковские красные оттопыренные уши, сквозь которые просвечивал свет. Тень от ушей падала на ее рисунок и курьезно добавляла кувшину лопоухости…
Голос Варвары Сергеевны усыплял. Асю жутко клонило в сон. Она бухалась лбом об машинку, клевала носом, трясла головой и вновь засыпала. Сначала в УПК несколько дней шли теоретические занятия. Разбирали типы машинок, швейное производство, систему определения качества. Учили, чем трикотаж отличается от остальных тканей. Варвара Сергеевна ходила по классу и на примере
