пойдем, смайлик, искать твой дом и успокаивать маму. Тебя как зовут-то?
– Ромка.
– Очень приятно познакомиться.
Протягиваю ему свою ладонь. Как только мы пожимаем руки, перехватываю замерзшие пальчики и осторожно тяну за собой.
– Вспомнил, что еще у твоего дома есть?
– Ага, магазин. Там еще такая вывеска смешная. Колобок под каток. Мама говорит, что там блины продают, но мы не ходили ни разу. Не уверен.
– У-у, Ромка, кажется, нам с тобой по пути. Идем.
***
Веду мальчишку по дорожке, осторожно обходя то место, где недавно упал. Советую ему не быть, как я, и следить за тем, что под ногами. Мы довольно мило общаемся, пока проходим сквозной двор. Идем мимо моей одноподъездной свечки, рядом еще несколько таких, только вот подъезды у всех в разные стороны смотрят, не общий у нас двор. Это с парковки мне до дома идти минут пятнадцать, подземную не стал брать. А до магазина нам рядом. И блинная как раз там же. Вот и выясним, не ошиблись ли мы с Романом.
Улыбчивый мальчонка успевает рассказать, как они с мамой переехали и ремонтировали квартиру. Как его перевели в новый детсад, что с этого года он ходит в подготовительный класс в школу. И школа тоже вот прямо радом с домом. Вспоминает номер школы, и я облегченно вздыхаю. Местный он. Из новостроек. И школа тут новая совсем. Так что точно найдем его дом.
Спрашиваю его, почему они с мамой в блинную не ходили. Там и правда вкусные блины, со всякими начинками. На что мальчишка, задрав нос, отвечает:
– Мамины блины самые вкусные, никто так больше не делает. Зачем мне чужие покупать?
– Хм, и правда.
– А твоя мама тебе, что, блины не делает?
– Делает, почему, – усмехаюсь, – тоже очень вкусно умеет. Только она живет далеко. Так что приходится покупать. Я и сам умею. Но мне лень, если честно.
– Как это?
– Лень?
– Ну да? Как может быть лень себе приятно сделать?
– Знаешь, Ром, для себя что-то делать чаще всего лень. А вот других порадовать приятно.
– А чего не радуешь? – и глазами в мою сторону так сверкнул лукаво. Чуть не пообещал нажарить блинов. Маленький манипулятор!
– Мне некого, – снова признание срывается с губ легко. И что самое удивительное – в компании чужого ребенка мне совсем не сложно говорить про свою больную любовь.
– У-у-у, жаль. Одному скучно.
Устами младенца… И правда скучно. Только я той скуки не замечал, погрузившись в работу и в культивирование своей боли. Цеплялся за нее. Будто, если мне не будет плохо, то и Лизу, значит, я не люблю. Дурак такой. Нужно было давно упасть где-нибудь, чтобы мозги на место встали. Лиза счастлива, это же здорово. Значит, и я могу жить нормально. А когда я ей понадоблюсь, буду рядом. Куда же я денусь? Такой весь бракованный. Другие женщины мне не интересны. Но жизнь не останавливается по щелчку пальцев. Что я помню за последние четыре месяца? Да ничего! Как будто все вокруг на паузу поставил. Но ведь это не так. Это я себя поставил, а жизнь вокруг бурлила, текла, менялась.
