ты гений!Леон вздыхает и поворачивается к Грегори:
– Езжай домой, мы дождемся владельца, и все узнаем. Ты помог.
Грегори облегченно вздыхает и прикрывает глаза.
– Слушай, я рад. Прости, что это повесили на тебя. Удачи!
Алана взмахивает рукой, словно все это ничего не значит, и усаживается на ступеньки, ведущие к дверям ресторана. Ей хочется посидеть на улице. Соли присаживается рядом и устраивает голову на плече капитана, широко зевнув.
– Я посплю, а ты не смей двигаться.
Алана смеется и кивает, прижимаясь к макушке Соли щекой. Возможно, она могла бы тоже вздремнуть. Середина ночи не располагает к тому, чтобы быть слишком бодрой или активной.
Они и сами не замечают, как время приближается к шести утра, а к ступенькам подходит бородатый мужчина, который, уперев руки в бока, сурово смотрит на двух полицейских, дремлющих на ступеньках его ресторанчика.
– Хэй, мэм, здесь вам не ночлежка.
Алана открывает глаза и смотрит на хозяина этого места, медленно поднимаясь и отряхивая брюки. Она достает удостоверение, показывая его так, чтобы было видно фотографию, имя и звание.
– Алана Леон, капитан полиции, а это моя напарница, офицер Соли Бойл. У нас есть парочка вопросов.
Мужчина протискивается между ними, толкаясь достаточно грубо, и принимается греметь ключами, чтобы открыть дверь.
– Я ничего не знаю, ни в чем не виноват. Если есть претензии – тащите ордер, легавые.
Алана открывает рот, но ее опережает Соли:
– Никаких претензий, дядюшка, нас просто интересовало – работает ли у вас камера. Тут бегает опасный преступник, и он вполне может нанести ущерб и вашему бизнесу. Тем более за содействие полиции вполне можно получить денежное вознаграждение.
Алана наблюдает, как глаза хозяина ресторанчика зажигаются алчным блеском, и думает о том, что он оказывается даже слишком предсказуемым. Настроение мужчины меняется, как по щелчку пальцев.
– Что же вы сразу не сказали? Скорее проходите внутрь. Камера-то, разумеется, рабочая, знаете сколько здесь негодников ходит, любящих портить чужое имущество? И не пересчитаешь.
Соли сочувственно качает головой, включаясь в разговор, словно это действительно ее родной дядюшка. Алана так не умеет: она просто не может понять, как именно надо общаться с людьми, чтобы они вот так открыто рассказывали о своих проблемах, давали именно то, что тебе нужно. Языком Аланы остается сухая бюрократия, не способная располагать к себе.
Леон осматривает немного грязный ресторанчик, который ни за что не прошел бы санитарную проверку, пока Соли и «дядюшка» запускают компьютер. Она подходит к ним как раз вовремя, чтобы просмотреть записи последних двенадцати часов в ускоренной съемке. В кадр как раз попадает угол мусорки. Алана надеется, что это нужный ракурс.
Видимо, Госпожа Фортуна сегодня на их стороне, поскольку после продолжительного
