от подступающих слез. Эффи вонзила ногти в ладонь, чтобы не расплакаться прямо здесь, ведь она уже не ребенок.
– Не за что, – отозвалась библиотекарь. – Я дам знать, когда нам вернут книги.
На улице Эффи терла глаза, пока слезы не отступили. Что за несправедливость! Конечно, студент с литературного добрался до книг первым. Они ведь целыми днями корпели над каждой строфой знаменитых стихотворений Мирддина и чуть ли не по буквам разбирали его самый знаменитый роман, «Ангарад». Они посвящали целые дни тому, на что Эффи оставалась лишь ночь. Сделав на скорую руку задания по архитектуре, она забиралась под одеяло и в тусклом свете лампы корпела над потрепанным экземпляром «Ангарад», неизменно лежащим у нее на тумбочке. Эффи теперь знала каждую трещинку на корешке книги и каждый залом на зачитанных страницах.
Однако аргантиец? Как вообще он смог попасть в самый престижный в университете литературный колледж, да еще изучать Мирддина – национального писателя Ллира? Все это смахивало на ужасную насмешку судьбы, личную, злорадную пощечину. Перед глазами вновь и вновь всплывало то злополучное имя: П. Элори.
С чего она вообще решила, что справится? Эффи явно не блистала способностями к архитектуре. С начала первого семестра прошло всего полтора месяца, а она уже рисковала провалить два предмета. Даже три, если не справится с поперечными разрезами. Узнай об этом мама, она бы точно посоветовала не терять время попусту.
«Просто сосредоточься на учебе, – обычно говорила она дочери, отнюдь не стараясь быть при этом жестокой. – На друзьях. И не загоняй себя до полусмерти, пытаясь справиться с тем, что тебе не дано».
«На учебе», – вновь прозвучал в голове воображаемый голос матери, и Эффи вспомнила презрительный взгляд мастера Пэрри, который, подхватив лист с поперечным разрезом, помахал им в воздухе перед ее носом, измяв бумагу, будто пытался отогнать муху.
«На друзьях». Эффи взглянула на номер, записанный на тыльной стороне ладони. Цифры «ноль» и «восемь» получились толстыми и выпуклыми, как будто парень пытался покрыть синими чернилами как можно больший участок ее кожи. Внезапно на нее снова накатил приступ тошноты.
Ее грубо толкнули плечом, и Эффи поняла, что застыла возле входа в библиотеку, загораживая дверной проем. Смутившись, она поспешно сбежала по ступенькам и перешла на другую сторону улицы, проскочив между двумя рычащими черными машинами. Небольшой пирс выходил на озеро Бала. Эффи перегнулась через перила, потерла третью костяшку на левой руке, чтобы успокоиться. Костяшка заканчивалась лоснящейся рубцовой тканью. Если парень и заметил у нее отсутствие безымянного пальца, то ничего не сказал.
Мимо нее сновали пешеходы: спешащие на занятия студенты с кожаными сумками и торчащими изо рта незажженными сигаретами, группы туристов с фотоаппаратами, направляющиеся к музею Спящих, то и дело останавливаясь по пути. До Эффи долетал их странный говор – должно быть, они приехали из Нижней Сотни, с самого юга Ллира.
Внизу о каменный причал робко бились волны озера Бала. В кроткости прилива
