хриплое дыхание преследователя. В ее душе нарастал страх, и она знала только одно – ни в коем случае нельзя оборачиваться…
Впереди она увидела дверь. За нею была надежда на спасение…
Вера бросилась вперед и принялась колотить в дверь, в кровь разбивая костяшки пальцев.
– Откройте! – закричала она срывающимся жалким голосом. – Впустите меня!
Дверь не открывалась, никто не отзывался на ее отчаянную мольбу о помощи, а преследователь уже настиг ее, подошел вплотную, дотронулся рукой до плеча.
Вера не выдержала, обернулась – и снова увидела за спиной человека в трагической театральной маске, и снова мрачная тьма смотрела на нее из черных провалов глазниц…
Были еще какие-то сны, бессвязные и душные, как жаркая южная ночь, но в каждом сне рано или поздно появлялся тот же человек в трагической маске. В театральной маске с темными пустыми провалами глазниц.
И вдруг на крутом повороте очередного сна она проснулась – резко, внезапно, с пересохшим ртом и глухо бьющимся сердцем. Проснулась, разбуженная каким-то странным звуком.
Она лежала в постели на влажных сбившихся простынях и прислушивалась к ночной тишине.
В комнате было темно, темно, как в подземелье. Должно быть, небо затянуло облаками, укрывшими луну от посторонних глаз. В открытое окно струился ночной воздух, пропитанный ароматами южных трав с солоноватым привкусом ночного моря. В отдалении слышался тихий умиротворяющий шум этого моря, похожий на ровное дыхание спящего великана.
Но Вера прислушивалась не к этому далекому шуму, а к звукам своей комнаты, потому что именно эти звуки и разбудили ее.
Сначала она ничего не услышала и уже начала успокаиваться, подумав, что странный звук ей приснился. Перед глазами уже замелькали яркие пятна и полосы, постепенно превращаясь в картины надвигающегося нового сна, как вдруг она снова отчетливо услышала тот же звук, который ее разбудил.
В комнате кто-то был, и теперь этот кто-то медленно передвигался в темноте.
Сна как не бывало.
Вера села в кровати, напряженно всматриваясь и вслушиваясь в темноту. Ей показалось, что она разглядела смутный человеческий силуэт возле шкафа.
Силуэт чуть заметно переместился – и тут же раздался едва слышный скрип. Это приоткрылась дверца шкафа.
Верино горло перехватило от страха.
В ее номере кто-то был, кто-то рылся в вещах…
В это время луна вышла из-за облаков, и ее бледный болезненный свет проник в Верину комнату. Блекло-голубой луч высветил тусклое пятно возле шкафа, и Вере показалось, что она спит, спит и видит страшный сон.
Потому что пятно, освещенное лунным светом, оказалось страшной театральной маской из ее сна.
Задыхаясь от ужаса, Вера вгляделась в полутьму и поняла, что то, что она приняла за маску, было человеческим лицом. Широким, смуглым лицом, изрытым
