сказал – слабая душонка.
– А почему она слабая?
– Не знаю. Возможно потому, что она не закалена временем. Таким, как ты, чтобы разрываться только на три части, надо жить лет сорок.
– Тогда будет слишком поздно!
Ин улыбается:
– Ты при жизни был девочкой, причем пятилетней, раз так паникуешь. Покажи, как ты выглядела на самом деле.
– Не смешно, – огрызаюсь я. – Чтобы управлять телами, мне нужно разорваться на двадцать частей, верно?
Улыбка Ина становится еще шире.
– Ты была тупой девочкой, раз с первого раза не понимаешь.
Ин ходит вокруг меня. Лопата в его руках исчезает.
– Я не сойду с ума? – спрашиваю я, понимая, что вновь могу вызвать усмешку у Ина и плюя на это. – Покойники могут болеть?
– Я не болел, – отвечает Ин. – Каждый покойник может судить только по себе.
Ин, в отличие от Кина, равнодушен к тому, что я использовал термин «покойники» вместо термина «нелюди», и этим он вызывает у меня доверие. Я решаюсь спросить:
– Ты существуешь только в моих снах?
– А что?
– Я хочу попросить тебя об одной услуге… в реальном мире.
Ин замирает в задумчивости и говорит:
– Что за услуга?
– Я сомневаюсь, что смогу управиться с двадцатью сознаниями. На это может уйти много времени… а времени, как я уже говорил, у меня нет…
– Ближе к делу, – поторапливает Ин.
– Я хочу, чтобы ты вселился в тело Генри Ашеса и заставил его… эээ… не похищать Сэнди Ашес.
Ину становится интересно.
– Он хочет похитить родственницу?
– Дочь. Его заставили похитить собственную дочь, и он согласился, без особых угрызений совести.
– Ты хочешь, чтобы я вселил в его голову угрызения?
– В точку, – киваю я.
Ин с полминуты раздумывает, затем спрашивает:
– Как обстоит у него сексуальная жизнь?
– Что?
– Сколько оргазмов можно у него украсть?
– Мне кажется, ноль. Ашесу очень много лет.
Я вспоминаю насилие Ашеса над Таей, но решаю ничего не говорить.
– А дочь у него молодая?
– Да.
Ин почесывает подбородок.
– Я не люблю воровать у женщин, – говорит он.
– А тебе обязательно воровать?
– Да, иначе я нарушу свои принципы.
Это заявление несколько сбивает меня с толку.
– Нарушь свои принципы всего один раз. Ничего страшного не произойдет.
– Думаешь? А вдруг меня настигнет проклятие?
Хорошо, что я помню свой предыдущий сон, думаю я, и говорю:
– Ты же говорил, что тебе без разницы, существует ли проклятие или нет.
– Да, все равно, и до сих пор все равно –
