с тобой, мы никогда не сбиваемся и не наступаем друг другу на ноги. Значит, мы с тобой хорошо танцуем.
– А я только хотел похвастать, что я столичный танцор.
– Не воображай, ничего в тебе особенного нет. И не хвастай своей столицей.
Сергей вздохнул и с сожалением проговорил:
– Ты одна не находишь во мне ничего особенного. Почему, а?
– Потому, что ничего в тебе такого нет.
– Неправда. Почему же другие женщины что-то находят?
– Спроси у них.
– А ты как думаешь? Меня интересует твоё мнение.
– Оно тебе не понравится.
– Знаю. Но всё равно скажи.
– Я тебе говорила и не раз. Но ты не помнишь и начинаешь всё сначала.
– Ты единственная, перед кем я пасую. И я тебе сейчас всё скажу. Я за тобой давно наблюдаю. И знаешь, почему я не женюсь?
– Знаю. Я за тобой тоже наблюдаю. Ты бабник.
– Ну как ты можешь? Ты же знаешь, что я не такой. И нет в этом моей вины. Ты можешь назвать хоть одну женщину, за которой бы я волочился? Кроме тебя, конечно.
– Надоело одно и то же слушать. Неинтересно.
Он улыбнулся, прошел с ней круг и спросил:
– А хочешь услышать что-то интересное?
– Говори.
– Так вот слушай: из ста особей женского пола, появляющихся на свет, только несколько, пожалуй, меньше десяти становятся женщинами. Все остальные – только разные варианты баб. Так вот ты – истинная женщина, поверь мне. Я их немало повидал, и кое-что в этом смыслю.
Она улыбнулась и посмотрела в его чарующие карие глаза:
– И ты уверен, что вскружишь мне голову этими комплиментами?
– Это не комплимент. Я знаю, что ты их не любишь. Это правда.
– Тогда почему ты не найдёшь себе настоящую женщину, если ты в них так хорошо разбираешься?
– А их не ищут. Они либо встречаются, либо нет. Я вот тебя встретил, но ты замужем. Остаётся ждать, пока разойдёшься.
– Не дождёшься, хищник и предатель.
– Почему предатель?
– Ну что же ты сманиваешь жену у своего брата по оружию? Ты достоин смерти за такое.
– Ничего себе. Ты максималистка?
– И самая крайняя. Ничего не прощаю. Не умею и не хочу. И никогда не буду в числе разведенных, запомни. Что бы ни случилось.
– А вдруг случится такое, что ты не сможешь простить?
– Всё равно для тебя это ничего не меняет.
– Почему?
Она подумала, не глядя на него, ответила:
– Могу сказать, но помни, что ты сам напросился на эту откровенность.
Они очень согласованно двигались по залу, мило улыбаясь и беседуя. Она снова посмотрела в его тёмные глаза и подумала, что он действительно очень красивый.
– Ты красивый и умный, Серёженька, – сказала она.
– Я это знаю. А дальше?
– А дальше вот что: если бы мы с тобой оказались
