кисти к эфесу скучавшей в ножнах сабли быстренько стёр с его лица эту вредную ухмылочку. – Постой, капитан, не кипятись! Я сказал тебе ровно то, чем со мной поделилась сама Беатрис!
– Врёшь!.. – часть лезвия выскользнула из своего убежища и шутливо зарядила демонслееру в глаз солнечным зайчиком, рождённым от беглого прикосновения света к зеркально отполированной стальной поверхности.
– Да шоб мне вечность якорями греметь! – патетично провозгласил Клаус, прибегая к одной из особых уловок Морганны, к которым она сама частенько прибегала, когда ненароком сталкивалась на суше или, не приведи пресвятая леди Альтана, в море с настоящими пиратами.
Обычно между морскими разбойниками существовала негласная договорённость о ненападении, да и в нём попросту не было никакого смысла, ведь если пиратский корабль вышел в море – он либо вышел охотиться, либо уже возвращается с охоты пустой. Награбленное не имело привычки надолго залёживаться в трюмах. Однако существовал и другой момент. Из соображения безопасности многие посвящённые мореплаватели намерено вешали на рей чёрный флаг и как умели отыгрывали роли закоренелых пиратов, пользуясь их заученными наизусть крылатыми фразами и отдельными словечками. И если тебя в этом уличали – жди беды. Уж очень не любили пираты притворщиков и не гнушались совершенно никаких жестокостей в расправе над ними. Поэтому при случае приходилось доказывать обратное, и делать это чертовски убедительно. Так, чтобы сам Морской Дьявол при желании не смог отличить, где настоящий пират, а где ловкий проныра. Морганна была в этом деле докой, но позже к ней присоединился мрачный мечник, и надобность в уловках отпала после первого же потопленного его мечом корабля. Это может прозвучать удивительно, но по морским волнам слухи расходятся даже быстрее, чем по воздуху.
Слова Клауса подействовали на девушку ровно так, как он того и хотел: рука замерла, а сердитость улетучилась, сменившись полным замешательством, – вряд ли дозорница имела удовольствие вести светские беседы с грязным пиратским отребьем, в связи с чем не разбиралась в их жаргонных выражениях. Несколько мгновений она смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых застыл немой вопрос, а потом уголки её рта уверенно потянулись вверх.
– Ч-что?.. – промямлила она, смешно кривя пышные розовые губы в попытке противостоять надвигающейся волне смеха.
– Говорю, что если соврал – вечность мне пахать на галерах у Морского Дьявола.
Элизабет ещё немного повоевала с приставучими смешинками и, одержав победу в этой партии, вернулась на стул, возвращая лицу серьёзное выражение.
– Признаюсь честно, мне тяжело в это поверить. Сколько себя помню, Эдди всегда был добр и ласков со мной. Часто навещал меня, когда я была совсем крохой, и всегда с улыбкой делал всё, о чём бы я его не попросила. Он был мне ближе, чем родные братья и сёстры. Да и сейчас ничего не изменилось. Эдди каждый раз встречает меня в порту, когда
