тогда.
– Куда?
Мать снова обернулась.
– Куда-куда, в столовую. Я тоже разорваться не могу.
Дверь с шумом захлопнулась. Я сползла с кровати и принялась шарить под ней в поисках обуви.
Пальцы наткнулись на бумажную стопку, и меня, второй раз за утро, окатило жаром. Я обернулась на Валю. Она неотрывно следила за мной большими влажными глазами. Галя, хрипло дыша, переверулась на бок и натужно закашлялась. Я быстро сняла с плечиков платье, висящее над кроватью, натянула не глядя. Вытащила листы, вместе с калошами, метнулась к двери.
– Ната, ты куда? – остановил меня тоненький Валин голосок. – Я… я боюсь.
Я обернулась.
Валя круглыми от ужаса глазами смотрела на сестру.
– Мать сейчас вернётся, – пробормотала я. Схватила лежащую изножье кровати сумку и пихнув в неё бумаги, выскользнула в коридор. Быстро прошла, ни с кем не здороваясь, толкнула дверь на улицу.
По хозяйственному двору уже вовсю сновали люди. Дворник лениво шаркал метлой по лестнице соседнего подъезда. День обещал быть жарким, и уже сейчас вокруг разливалась тяжёлая духота. После прохладного полумрака подвала это было особенно ощутимо.
Борька с аппетитом уплетал корку хлеба, сидя прямо на траве около стеклянного купола кочегарки. Я чуть не с кулаками налетела на него.
– Борька, зараза, ты что такое притащил?
От такого приветствия Борька чуть этой коркой не подавился.
– Ч… Чегой?
– Ничегой, – передразнила я его, уперев руки в бока, – на тех бумажках, которые ты мне вчера передал, там такое…
Борька перестал жевать и вытаращился на меня. Я принялась копаться в сумке, достала стопку пожелтевших листов. Присев так, что Борькино лицо оказалось ровно напротив моего, я протянула их и прошептала.
– Сожги прямо сейчас. И чтобы никто не узнал, что ты их приносил.
Борька взял листы и снова захрустел коркой:
– Чегой там такое?
– Да неважно! Сказано, сожги сейчас.
– Сожгу-сожгу, чегой прискалась? – Борька нехотя поднялся на ноги и направился к лестнице в кочегарку.
Я выпрямилась. Посмотрела на запястье и поняла, что часики так и остались лежать под подушкой.
Обычно мать ходила в столовую к семи, вместе с нашими соседками по квартире. Наверное, они ещё внизу.
Я представила, что снова придётся спускаться в полутёмную квартиру и идти на цыпочках мимо двери нашей комнаты, слушая Галины натужные хрипы. Передернула плечами. Нет уж, лучше у столовой посижу.
Спиной чувствуя Борькин взгляд, я быстро пошла прочь от хоздвора.
Около пустующей в этот час футбольной площадки я почти нос к носу столкнулась с Ревдитом. Он держал перед собой голубую картонку. Увидев меня, перехватил поудобнее и улыбнулся. Странно, но при виде его рыжего щетинистого подбородка я почувствовала… спокойствие, что ли?
Ревдит тоже выглядел обрадованным.
