на спинке ее стула, подошла к Синтии и вытерла ей лицо:
– Ты что, не понимаешь, что этот сукин сын сам подсунул Давиду свою жену? Чтобы шантажировать его?
Синтия взяла полотенце в свои руки и еще раз вытерлась:
– Ты знаешь, мне тоже вчера пришла такая мысль. Но это же – невероятно!
– Милая моя. Наивная моя. Я такого дерьма в Америке насмотрелась… Повонючей вашего. Я как-то, на Среднем Западе, устроилась ассистентом оператора на киносъемки. Режиссер был такой классный парень… Умница. Так вот, там ему для массовки понадобилась местная молодежь. И попалась ему одна белокурая сучка. Напела ему про его гениальность. А тот и уши развесил. Короче, накануне завершения съемок приходит к нему в гостиницу, это он мне потом сам рассказывал, помощник местного шерифа. Развалился на диване, ноги на журнальный столик, попросил угостить его виски и … мол, девочка-то – несовершеннолетняя, а вы – хотите отсюда уехать без проблем? Надо немножко пожертвовать – на укрепление общественной безопасности. А режиссер, кстати, этот его фильм потом получил главный приз в Каннах, когда мне все это рассказывал, возмущался, но не тем, что у него потребовали денег, а тем, что, требуя деньги, этот говнюк пил его виски.
– Этот режиссер, – Синтия решила сменить ему, – был твоим парнем?
– Нет, – Памела подошла к кухонному столу и начала заваривать еще кофе, – он просто был классным режиссером. Мы познакомились в Нью-Йорке на моем вернисаже, ему понравились мои работы, и он предложил мне попробовать себя в кино. А вернисаж…Это Морис помог мне его организовать. У него оказались связи в кино. Его тогда даже итальянцы звали консультантом по подводным съемкам, это когда они с англичанами и русскими начали снимать кино про Арктику. Он тебе – рассказывал?
– Да, конечно. Он и на премьеру ездил. В Рим. «Красная палатка». Мы ее смотрели с Давидом в городе. Нам – очень понравилось. А у Мориса есть запись музыки, написанной русским композитором, которая не попала в фильм. Он ее часто слушает. Морис говорит, что Морриконе написал какой-то слащавый шлягер, и ему не удалось передать дух Арктики.
– Это же Морис, – Памела налила себе кофе, – ты – будешь? – меня вытащил из моего дерьма. И этим вернисажем – тоже.
– Нет, спасибо, я кофе больше не буду, – Синтия поняла, что сейчас не время расспросов, – Сейчас уже встанет Сандра, и мы начнем с ней делать на обед рыбу. А торт – вечером. Хочешь нам помочь?
– Я? – Памела рассмеялась низким смехом, – Какой из меня кулинар… Я только и умею, что на роту солдат. А девочка – мне же с ней надо еще познакомиться. Она же тогда была совсем малышкой. Да и Алекс, наверное, меня не помнит.
– Алекс с Морисом приедут вместе – вечерним поездом. Давид поедет их встречать. А вот и Сандра.
В гостиную, еще в пижаме, зевая и смахивая пряди с больших круглых очков, вошла черноволосая кудрявая девушка.
– Сандра, – Синтия зашла за спину подруге и приобняла ее за талию, словно
