Бэрри, доброе утро! Простите, я был в душе… – лицо ломило от ужимок, а рукой я протирал полотенцем голый торс и встряхивал влажными волосами, чтобы они выглядели идеально растрепанными. Пришлось выдавать всю тяжелую артиллерию, чтобы утихомирить праведный гнев Повелительницы грязных дырявых простыней и прокуренных номеров. Ее припухшие от постоянного пьянства маленькие глазки хищно смотрели за каждым моим движением. – Сколько я вам должен, напомните?
Она неохотно подняла взор с моего пресса, как-то кровожадно облизнулась, а ее брови сошлись на переносице в одну сплошную линию. Кажется, еще немного и меня стошнит прямо перед ней на дурацкий грязный коврик у дверей с расцветкой «вырви глаз» …
–– Пятьдесят три доллара, красавчик.
Черт. А она еще более жадная до денег, чем я думал. Я неловко взъерошил волосы и пара прядей упала мне на глаза. Да-да. Я знаю, что это низко – пользоваться своей внешностью и животным магнетизмом в своих корыстных целях. Клянусь, это в первый и последний раз.
Миссис Бэрри нетерпеливо потерла свои пухлые ладони и грозно пробурчала:
– Ну, так что? Платить будем?
– Конечно, мадам … – засуетился я, похлопал по карманам джинсов и пошел к кровати за бумажником. Достав оттуда двадцатидолларовую купюру, я протянул ей и с надеждой спросил: – Могу я сейчас заплатить эту сумму, а вечером все остальное?
Женщина окинула меня странным взглядом, выдернула из моих пальцев купюры и сунула их себе в карман старого платья.
– Вечером у меня должно быть все остальное. Тебе ясно, красавчик? – ткнув в меня своим толстым пальцем, с явной издевкой в голосе сказала она и уже уходя припечатала: – Не то пеняй на себя.
Когда она ушла, я шумно выдохнул, сжимая рукой еще влажные волосы на затылке. В голову совершенно не шли дельные мысли. Только картинки различных «плохих исходов» мельтешили перед глазами, как кадры кинопленки, пока я одевался. Не дав себе утонуть в страхе и отчаянии, я быстро надел свои видавшие виды кеды, подхватил свою потертую кожаную куртку и выбежал на улицу. Решение проблемы с деньгами вертелось в воспаленном мозгу, но мне не хотелось даже произносить это вслух, поэтому, когда я остановился возле машины брата с ключами наперевес, внутри все окаменело. Глядя на этого приятеля на колесах, я чувствовал себя предателем. С большой нежностью проведя рукой по нагретому летним солнцем капоту, я не заметил где-то сбоку от себя неуловимое движение, и это стало моей ошибкой.
На затылок обрушился резкий удар, отчего перед глазами заплясали цветные пятна. От неожиданности я охнул, рухнул на колени, схватившись за голову руками, и почувствовал еще один удар по ребрам, который чуть не вышиб из меня весь дух. Я пригнулся к земле, хватаясь за пострадавший бок, когда в поле моего зрения попали две пары ног. Одна из них переместилась ближе, и я, предвидя еще один пинок, схватил ногу за щиколотку и со всей силы дернул так, что чувак, громко вскрикнув,
