горстями насыпать пораОвсом и зерном для еленьих коней.
Вспомнить! Вспомнить пришла пора,
Что кони всегда быстрее камней!
Медовая застыла каменным изваянием. Фырка – колеблющимся миражом.
Ветер с востока мчал вчера,
А с неба камень – осколок звёзд.
Сбора камней настала пора
И способ его совсем не прост.
Бьёт копытом мохнатый конь
В синеватый якутский наст,
Там грудой лежат алмазы с ладонь,
Земля своих никогда не предаст!
Фырка выглянула в опустевший сад. Пустое небо, ни облачка. Ни золотого, ни серебряного…
Земля поможет, земля спасёт,
Даже, если она мать-сыра.
Мохнатый конь седока несёт —
Пора, настала пора!
Способ не прост, способ хитёр,
Ведь надо сойти с коня
И хлынет в тебя блеска напор,
И алчность пожрёт тебя!
Мужчина открыл золотые глаза. Женщина подалась к нему, склонилась. А Фырка спряталась за полуоткрытой ставней.
Камень алмаз, он же, камень-горюч,
Камень – души замок.
Свободой вопрос – заветный ключ,
Какой в алмазах прок?
Пора! Пора вернуться к коням
И крепко держаться в седле.
И мчаться, коня за шею обняв,
А камни алмазы оставить земле.
Исчез старик-горбун. А на воротах в сад, повторяя порядковый номер, алмазной пылью горела цифра 57.
Тёплая земля ткала воздух, отправляя ввысь, где холодное небо раскрашивало его синевой. Две тучи, чёрными очками, спрятали солнце. Фырка, прислушивающаяся к фырканью автомобиля на улице, вздрогнула и с тоской посмотрела на анчутку. Да-а… Фырка была слишком юна, чтобы понимать, что события развивались слишком быстро.
Медовая положила ладонь на твёрдую грудь пепельноволосого, а он накрыл своей её тонкие пальцы. И так они молчали и смотрели друг другу в глаза, смотрели, забыв о времени, и золотой пунктир сливался, образуя всё более прочную нить, ту самую жилу сердца, которую искали колбяги-алхимики, и прочнее которой нет ничего на свете. А уже густел вечер, густел тихим звоном уходящих солнечных лучей, громыхнул железом автомобиль, и в сад вошёл мужчина. Хозяин.
– Она не ждёт тебя! – крикнула ему в спину Фырка. – Совсем не ждёт!
– Я не ждала тебя, – встретила мужа Медовая.
Ай-яй, это старая-престарая история. Когда маленькая девочка уходит в загадочный и такой на вид незлой лес. Девочка упрямая и не хочет проверенной судьбы, к которой ведёт истоптанная дорожка. Не хочет девочка вот этого: малышка поит из ложечки куклу, женщина – мужчину, старуха – больного старика. А девочка хочет сказки. А в доме так шумно! И одиночество становится мечтой. Сказкой. Но вот странность, – чем дальше девочка уходила в лес, тем гуще лес становился, и всё теснее жались к ней деревья, вначале тонкие, а затем уже и кряжи. И получалось,
