законам мирозданья,На перекрёстках судеб и орбит,
Она не знает чувства состраданья,
Ни боли,
Ни печали,
Ни обид.
Но отчего, когда порой гляжу я
Бессонной ночью в искристую даль,
Мне жаль её,
Холодную,
Чужую,
Как самое родное только жаль.
«Полуоткрыты оконные створки…»
Полуоткрыты оконные створки:
В небо впечатана церковь на взгорке.
Дальше – полоска сутулого бора,
Ближе – сирени костёр у забора.
Мир непридуманный, мир настоящий,
Ливнем омытый,
Поющий, летящий.
Птица, растение, ветка немая
Празднуют ясную радугу мая.
Долго земля эту силу копила:
Тянутся ввысь лебеда и крапива,
Люди, деревья и церковь на взгорке…
Полуоткрыты оконные створки.
«Ни тропинки, ни следа…»
Ни тропинки, ни следа,
Травы в пояс, бор – стеною,
А под елями вода,
Вёдрышко берестяное.
Манит белое, как снег
Средь полуденного зноя…
Видно, добрый человек
Проходил передо мною.
Стая
Тьма воронья в озябшей кроне,
И так шумлив гортанный хор,
Как будто птиц не стало,
Кроме
Вот этих, сбившихся на ор.
До сплетен всяческих охочи,
Томимы жаждой барыша,
Они с утра до поздней ночи
Галдят, отбросы вороша.
Не лезь в разбойничью породу,
Подальше выбери приют!
Здесь чужака не примут сроду:
Забьют, затравят, заклюют.
Здесь и своим порой несладко:
От гибели на волосок,
Когда внезапно вспыхнет схватка
За подвернувшийся кусок.
Война!
Хотя последний житель
Тут с юных лет уже учён,
Что первым делом
Победитель
Стать новой жертвой обречён.
Поездка
Сухие старческие плечи,
Морщин кривые колеи.
«Садитесь, это недалече.
Тут на сто вёрст кругом свои».
И мы поехали,
И плыли
За нами следом
До поры
Густые клубы рыжей пыли,
Как бесконечные миры.
Цвела июньская картошка,
Гудели в клевере шмели,
И товарняк-сороконожка
Полз, еле видимый, вдали.
Кладбища тёмная ограда
Вдруг проплыла передо мной,
Но в этом не было разлада
С наивной прелестью земной.
И долго помнилось мгновенье,
Когда в полуденной тиши
Впервые
Умиротворенье
Коснулось суетной души.
Роща
Вот и птицы певчие оттенькали,
Стало подмораживать к утру.
Невообразимыми оттенками
Полыхает роща
