Настоящая пахлава должна утопать в меду.
– Свозишь меня к себе, угостишь настоящей пахлавой? – предложила я со своей самой игривой улыбкой.
Тут он помрачнел. Посмотрел на мою рыжую косу – тогда волосы были ещё длинными.
И всё мне рассказал.
Я уношу на кухню специи, иду к себе, переодеться в домашнее, и замечаю, что дверь спальни приоткрыта. Рука скользит в карман, к ключу. Ещё один у Эмиля, но он сейчас на работе. И он всегда, всегда запирает дверь.
Я медленно переступаю порог. Шторы задёрнуты, ставни закрыты. Шкафчик с париками в ванной нетронут. На тумбочке у кровати – книга и недопитый стакан воды. Всё, как я оставила. Закрываюсь на задвижку, опускаюсь на кровать. Может, я сама оставила дверь открытой? Но я точно помню, как поворачивала ключ в замке и прятала в карман.
Всё ещё думая об этом, я снимаю очки и перчатки, поправляю платок и выхожу в гостиную.
– Зухра! – зову я.
Одного раза всегда недостаточно. То, как быстро появляется служанка, точно отражает иерархию в семье. На зов свекрови Зухра летит, словно ветер. К мужу и его брату просто торопится. А вот мне и Альфии, жене Сафы, приходится кричать несколько раз.
– Зухра-а-а! – повторяю я, теребя подол платья.
Чёртова девчонка. Быстрее будет найти её самой.
Конечно, она прохлаждается в саду, у фонтана. Наверное, журчание воды намного приятнее моих криков. Я босиком ступаю по горячим камням садовой дорожки. Зухра до последнего делает вид, что не слышит, наблюдая за водой.
Она носит тёмное платье и свободные брюки под ним – как ей не жарко? Волосы спрятаны под платком. А ещё у неё невероятные глаза, такие тёмные, что кажутся чёрными.
– Ты не заходила в нашу спальню?
– Она же заперта, а ключ всегда у вас, – она удостаивает меня взглядом. – И я бы не потревожила неприкосновенность супружеского ложа.
Прекрасно. Наверное, я всё же забыла запереть дверь. Эта жара уже вызывает галлюцинации, и на миг мне хочется опустить голову в холодный фонтан, но – не перед служанкой же.
– Я буду на кухне.
– Как скажете! – Зухра снова обращает всё внимание к фонтану.
Сегодня у меня нет вдохновения для сложных блюд. Слишком жарко. Я рву листья салата, мелко режу овощи и сыр. Наливаю бокал красного вина. Оно тут прекрасное, в отличие от чая. Голова чешется из-за парика, осторожно просовываю под него палец и скребу затылок, пока не становится больно. Остался месяц, и мы уедем. Уедем ко мне домой, где можно быть рыжей и не бояться гнева водопоклонников.
Шумит вентилятор. Во дворе мерно журчит фонтан. Мимо окна проходит Мирра, удостоив меня кивком.
За два месяца я так и не научилась читать эмоции на её морщинистом, смуглом лице.
Греческий салат получился невероятно сочным. Муж задерживается на работе, и я удаляюсь к себе, чтобы сбросить парик и полежать на кровати с книгой.
Считать дни до отъезда сложно. Проводить их в безделье
