просто серьезно, – сказала Кэсси. Ее мать была наполовину француженкой, и детство Кэсси прошло у бабушки с дедушкой в Провансе. По ее словам, говорить по-французски уже разучилась, но на слух все понимает. – Не просто серьезно, а профессионально.
Симона склонила голову:
– Да. Ей даже тяжелая работа нравилась, не только результаты, а именно труд. Настоящие таланты в танцах встречаются редко, а стремление превратить это в дело всей жизни встречается и того реже. А уж одновременно и то и другое… – Она снова прикрыла глаза. – Иногда Кэти просилась прийти сюда вечером, когда один из залов пустует, и порепетировать.
Вот и сейчас близился вечер. Крики мальчишек на скейтах казались далекими и размытыми. Я представил Кэти Девлин в этом зале, в одиночестве. Вот она с отстраненной сосредоточенностью смотрит в зеркало, вот медленно кружится и наклоняется, взмахивает ногой в пуантах, фонари рисуют на полу оранжевые прямоугольники, в стареньком магнитофоне хрипят “Гносиенны” Сати.
Симона и сама, похоже, относилась к работе серьезно. Как она, интересно, вообще оказалась тут, в Стиллоргане, над видеосалоном, где воняет жиром из соседней закусочной и где ей приходится учить балету девочек, чьи матери полагают, будто это полезно для осанки, или хотят сфотографировать дочку в балетной пачке? До меня вдруг дошло, как много значила для нее Кэти Девлин.
– А как мистер и миссис Девлин относились к занятиям Кэти? – спросила Кэсси.
– Они очень поддерживали ее, – без раздумий ответила Симона. – У меня как гора с плеч свалилась, когда я это поняла. Далеко не любые родители готовы отправить ребенка в этом возрасте в училище, и большинство по вполне понятным причинам не жаждут, чтобы дети становились профессиональными танцорами. А вот мистер Девлин, напротив, поощрял желание Кэти поехать. Он был очень привязан к ней. Меня восхищало, что отец так желает дочери счастья, что ради этого даже согласен расстаться с ней.
– А ее мать? – спросила Кэсси. – Она тоже была привязана к Кэти?
Симона слегка дернула плечом.
– По-моему, не так сильно. Миссис Девлин… Я ее не понимаю. У нее всегда такой вид, будто собственные дочери ее смущают. Возможно, она просто не очень умна.
– В последние два месяца вы не замечали ничего странного? – спросил я. – Вас никто не донимал? Обычно балетные курсы, бассейны и скаутские отряды настоящий магнит для педофилов. Если кто-то подыскивал себе жертву, не исключено, что он пришел сюда и выбрал Кэти.
– Понимаю, о чем вы, но нет. Мы за подобным следим. Примерно лет десять назад какой-то тип залезал на ограду вон там, на холме, и в бинокль наблюдал за нашими занятиями. Мы заявили в полицию, но они ничего не предпринимали, пока он не попытался заманить маленькую девочку в машину. С тех пор мы сохраняем бдительность.
– Никто не проявлял к Кэти особого интереса?
Подумав, она покачала головой. Нет, никто. Ею многие восхищались, участвовали в сборах на обучение
