блестяще. Неожиданно для себя она оказалась прекрасным оратором и овладела вниманием аудитории, зажигая сердца своей страстной речью.
Стоя на сцене, эта русская девушка, ростом не больше полутора метров, с живыми темными глазами и копной русых волос, преображается. Голос ее звучит свободно и непринужденно, в горле пересохло, лицо горит от возбуждения. Она говорит больше часа, не останавливаясь после повторяющихся неоднократно аплодисментов. После этого случая она становится одним из самых популярных пропагандистов в Швейцарии. Со всех сторон она получает приглашения и нередко выступает по четыре-пять раз в день на итальянском, французском и немецком языках.
18 марта 1903 года ее пригласили товарищи из Лозанны, чтобы отметить годовщину Парижской коммуны. В Народном доме одно за другим следовали выступления, не имевшие у аудитории особого успеха. Но когда слово взяла Балабанова, обстановка изменилась, ведь послушать ее приехало много итальянцев. Лозанна, как многие другие швейцарские города, была наводнена итальянцами: политическими беженцами, уклоняющимися от воинской обязанности, каменщиками и просто бездельниками. Политическая работа была плодотворна, особенно среди многодетных прядильщиц и отцов семейств, которые были вынуждены оставить свои семьи в Италии в самых нищенских условиях. Этот город стал средоточием рабочего движения с сильными революционными тенденциями. Здесь находилась штаб-квартира Социалистической федерации, профсоюзов и редакция еженедельника L’avvenire del lavoratore («Будущее трудящихся»). Здесь жило почти шесть тысяч итальянцев. «Разнообразное и разноцветное полчище, нищее, но деятельное и полное сил, чья штаб-квартира находилась в старой части города, на Рю дю Пре, кривой темной улочке, прозванной местными Boulevard des Italiens (“Бульвар итальянцев”)»[30].
Анжелика сосредоточена на своей речи, но иногда теряет нить. Дело не в девушке. Кто-то ее отвлекает. Среди слушающих – молодой человек с усиками, он упорно смотрит на нее своими глазищами, взор его завораживает. Анжелика не может отвести взгляда от этого итальянца с массивной челюстью и взъерошенной шевелюрой. Ей хочется узнать, кто он такой. Она то и дело бросает на него взгляд. Он выглядит неряшливым и убогим в своих нищенских одеждах, лицо его выражает внутреннюю тревогу, а руки нервно теребят шляпу.
Все это заставляет ее предположить, что перед ней чрезвычайно обездоленный и голодный человек. И когда заканчивается конференция, товарищи подтверждают ее предположение. Она решается подойти к нему.
– Он один из этих несчастных, зовут его Муссолини. Он нигде не работает. Он был школьным учителем, но бросил работу из-за болезни, да и дисциплины ему не хватало.
– И чем же он живет?
– Чем придется. Один из членов Лиги каменщиков уступил ему свою кровать, я попросил жену сшить ему рубашку и нижнее белье – из его простыни. Другой товарищ подкармливает… жалко его!
– Скажите, товарищи, а нельзя ли ему найти какую-нибудь
