женщины, да к тому же столь высокого происхождения, и она готова помочь ему. Для юноши из провинции Форли открывались невероятные горизонты.
Глава четвертая
Дорогой Бенито, дражайшая Анжелика
Муссолини уже тесно в пределах итальянской общины. В Швейцарии он посещал русских и славянских беженцев, среди которых была прекрасная Элеонора Х., польская студентка медицинского факультета, с которой у него завязались отношения. Теперь у него следующее завоевание – Анжелика. Красавицей ее никак не назовешь. У нее чудесная копна волос, но она невысокая, приземистая, черты ее лица невыразительны: маленький подбородок, «лицо узкое, кажется упрямым из-за пухлой верхней губы… живые карие глаза с проницательным взглядом».[43]
Внешне Балабанова выглядит бесстрастной и полностью погруженной в политику. А в частной жизни это нежная женщина, заботливая, душевная, обходительная. Она всегда готова выслушать, понять и помочь другим. Находясь рядом с Анжеликой, «дорогой Бенито» понимает, что попал в нужное общество и не должен выпускать из рук этого «драгоценного человека», эту русскую. Для провинциального учителя это неожиданный подарок судьбы, которым можно похвастаться перед сестрой Едвигой.
Среди беженцев, ездящих по Швейцарии, особенно много женщин, и в письмах моего брата до нашего дома доходили имена и характеристики некоторых их этих женщин, которые занимались политикой и уехали со своей родины. Жили они совсем не так, как привыкли мы. Меня очень интересовал один вопрос: тот социализм, что наш отец летними вечерами разъяснял моим братьям, он открывает новые горизонты и женщинам тоже? Им тоже он сулит новую жизнь? Эти эмигрантки, с которыми Бенито встречался там, в Швейцарии, представлялись мне красивыми, смелыми, очень умными. Однако впечатления Бенито иногда разочаровывали, вот почему я так хорошо запомнила его рассказы про Анжелику Балабанову: «Она знает и понимает много вещей, знает марксистские работы, но когда в ее теле кипит кровь, кажется, что в голове идеи истощаются»[44].
Именно эти «идеи, которые истощаются» и были крыльями, вознесшими Муссолини в самые верхние круги итальянского социализма. Он сам признает – тридцать лет спустя, на пике своего политического успеха, – что, если бы он не встретил Балабанову, он остался бы никому не известным провинциальным социалистом.
«Я обязан Анжелике гораздо бо́льшим, чем она думает. Она хранила верность идеям, за которые боролась. Она обладала политическими знаниями. Она покинула своих богатых родителей, свою традиционную буржуазную семью, чтобы защищать свои идеи. Ее великодушие, как и ее дружба, как и неприязнь, не знало границ. Если бы при социализме допускалась литургия и религиозные ритуалы, святая Анжелика социализма должна была бы занять значительное место в политическом эмпирее, имевшем Маркса как создателя неба и земли. Если бы я не встретил ее в Швейцарии, я бы оставался мелким партийным активистом, воскресным революционером, и не воспламенился бы сомнительным огнем политического
Так ее описывал журналист Игорь Ман, который познакомился с ней в 1947 году. «Когда мы встретились, – рассказывал мне Игорь Манлио Манцелла (это его настоящее имя), – она была очень недоверчива. Она посмотрела на меня своим проницательным взглядом, от которого мне становилось не по себе. По правде говоря, она была недоверчива ко всем журналистам, но как только я сказал, что я наполовину русский со стороны матери, она сразу изменила поведение».
