папку по делу, словно там был ответ.
– Я приходила в театр после последней пары, потому что настоял преподаватель истории. – С неудовольствием вспомнила тот день.
– Вот как? А с какой целью он пожелал вас видеть в театре? – Детектив холодно осмотрела меня. Сегодня я пришла в универ в застиранной толстовке и с немытыми волосами. То ещё зрелище. Последние дни чувствовала себя просто отвратительно, будто умерла моя подруга. Наверное, я бы не чувствовала себя так, если бы погибла та же выскочка Августа.
– Он считает, что так можно повысить мою успеваемость по предмету. Некоторые из его студентов участвуют в студенческом театре.
– И что за пьесу ставят в этот раз?
Открыла рот и тут же закрыла. Я ведь прослушала всё, что сказала мне Кристи в тот вечер.
– Эм… Я не запомнила. Не очень всем этим увлекаюсь.
Женщина хмыкнула и уткнулась в свои бумажки. Видимо, подозревала меня.
– Слушайте, я вообще не хотела туда идти, – не выдержала этого молчаливого осуждения. – Вот и не вникала. Но слышала, что Августа упрекала Кристи. Мол, та получила роль через постель. Переспав с профессором Рейнольдсом, – говорила быстро, и приходилось делать паузы, чтобы не задохнуться от негодования. – У него есть мотив, ведь спать со студентками запрещено. Могу свидетельствовать против него в суде, если понадобится. Я не боюсь.
Женщина обхватила подбородок рукой и вытянула указательный палец вдоль щеки.
– Мисс Блумфилд, у профессора есть алиби. И ваши заявления ничем не подкреплены.
– Неужели вы тоже повелись на его харизму? – повысила я голос, чуть было не подскочив.
– Прежде чем в чём-то упрекать человека, убедитесь, что правы. – Она встала, захватив свои бумажки. – Алиби профессора Рейнольдса подтверждено. А вы свободны.
– А у меня нет алиби. И что вы хотите сказать – что я это убила?! – Я тоже вскочила. Меня возмущала логика детектива. Алиби Рейнольдса могло быть и ненастоящим! Я видела такое в сериалах…
– Слушайте, мисс Блумфилд, я во время ПМС тоже такая нервная. Очень вас понимаю как женщина. Можете идти. – Она вымученно улыбнулась, словно я была её надоедливая пятилетняя дочь.
Ну, супер. Конечно же мне не поверили, а на что я надеялась?! Ещё и психованной обозвала.
– До свидания, – грубо проговорила я, чуть не задев её плечом, когда уходила.
И зачем меня вообще допрашивали? Так, для галочки? Видимо. Раз уж они не подозревали Рейнольдса… Да почему? Какое у него было алиби? Хотя, может, это я ошиблась…
Допрос освободил меня только от одной пары, к сожалению. Однако на лекцию к профессору я с удовольствием пошла. Хотелось посмотреть на него после случившегося.
Он начал пару с трогательной речи в честь смерти студентки. Я бы хотела сказать, что увидела ложь с первого же слова, что его выдали какие-то движения, мимика… Но нет. Это идеальная актёрская игра.
– Мы все скорбим по утрате столь талантливой
