Лука Пореев исполнял на серебряной вилке произведения овощных композиторов: «Свадебный марш Патиссона», «Полонез Редискина», «Полёт Щавеля» и, конечно, знаменитую «Лунную шпинату». Огурцы с помидорами, сбиваясь с ног, разносили еду и напитки. Для всех желающих в скороварке работал горячий бассейн, а на сезонной ярмарке продавались необычные сувениры.
Кабачки, баклажаны, капусты, редисы и редиски – все овощи танцевали в спелых праздничных нарядах, намытых до блеска. Капусты придерживали юбки, чтобы казаться пышнее и ярче, и тайком поглядывали друг на друга, отыскивая изъяны у соперниц.
Войдя в зал, Мара даже растерялась от творившейся там суматохи. Увидев своих друзей морковок, она направилась к ним, но на полпути заметила зеркало.
То самое, про которое говорила Тыква! Огромное, круглое, как дно сковородки, в сверкающей раме цвета подсолнечного масла. Зеркало, в которое нестерпимо хочется заглянуть, чтобы полюбоваться своим отражением.
И вместо того, чтобы пройти мимо, Мара остановилась.
В зеркале отразилась её белая пышная юбка, прошитая бледно-зеленоватыми нитями. И сама не зная зачем, Мара тихо произнесла заклинание, вычитанное в какой-то книжке:
– Свет мой, зеркальце, скажи
Да всю правду доложи.
Я ль на свете всех милее,
всех прекрасней и белее?
Зеркало заговорило так же тихо, как Мара, поэтому, кроме неё, его никто не услышал:
– Да, ты белая, не буду спорить. Но белизна уже давно не в моде. Вон отплясывает краснокочанная капуста – посмотри, что за красотка! Юбки ярко-фиолетовые, точно брызги от звёзд, пробуждающих Вселенную!
Мара ничего не поняла про Вселенную, но легко заметила краснокочанную капусту Клару, танцевавшую вальс с долговязым сельдереем. Мара так и впилась взглядом в её шикарное фиолетовое платье.
«И я так хочу!» – чуть не закричала она.
Подобрав белые юбки, Мара побежала на сезонную ярмарку. За единственным прилавком стоял худой вертлявый старичок лук-порей по имени Казимир, родной дедушка вилколончелиста. Он торговал массажными тёрками, подушками на одуванчиковом пуху, укропными веерами и прочими сувенирами.
– Хм… – задумалась Мара, глядя на манящий прилавок. – А нет ли у вас чего-нибудь для перекрашивания листьев? Чтобы они стали такими… красивыми, фиолетовыми, ну, в общем, как эти… огрызки Вселенной.
– Прошше проштого! – зашепелявил Казимир. – Имеется в продаже швекольный шок, наишвежайший и наикрепшайший. Не отштирается никогда – гарантированный режультат.
– Дайте, пожалуйста, одну баночку. Сколько он стоит?
– Двенадшать горчишных зёрен!
– Так много! – расстроилась Мара. – Где же столько взять?
– Понятия не имею, – отрезал лук-порей. – Дешевле отдать не могу – шовесть не пожволяет.
– Ну и пожалуйста, – обиделась
