лучше поверить мне. – продолжал генерал. – Иначе могут быть проблемы с внедрением после переноса.
– Что это за «один человек – один корабль»? (девиз японских камикадзе) – возмутился я. – Где-то в моем личном деле написано, что я склонен к суициду?
– Не склонен. – Дед положил мне руку на плечо и посмотрел в глаза. – Выбора у нас нет. Я бы с удовольствием…
– …пошел вместо меня. – закончил я фразу. – Знаю.
Хрен с ним. Может и вправду какой-то тест на самопожертвование? С них станется.
В конце концов, на что и как меня только не проверяли за время моей длинной и скучной службы.
Я должен согласиться или отказаться? Соглашусь. Иначе эта волынка будет звучать вечно, и я так никогда и не узнаю прошел полковник Светлов очередной тест или нет.
Хотя… Половить деда на несостыковках? Можно.
– Так ведь материальные предметы передать невозможно. Как я передам вам тогда документы Вебера? – спросил я.
– Никак. – ответил Дед. – Там, – он похлопал ладонью по папкам, разложенным на столе. – инструкции и карта, где ты должен оставить всю документацию по проекту Вебера.
– С собой взять разрешите? – съязвил я.
– Запомнить разрешу. – парировал генерал. – Там информация по Веберу, Гальперн и НИИ-34. Короче все, что у нас есть. Сколько времени нужно, чтобы заучить?
Я прикинул размеры папок на глаз.
– По нормативу на прочтение и запоминание полтора часа. Я управлюсь за час. – я прикинул хер к носу и добавил. – Может меньше.
– Отлично. – сказал Дед. – Вопросы есть? – и тут же добавил – По существу.
Ну что ж, поймаю старого волка на несостыковках или нет? Попробую. Дьявол где у нас всегда прячется? Правильно. В деталях. Вот с них и начнем.
– Покажите мне реципиента.
Генерал открыл папку и пододвинул мне. К пожелтевшей регистрационной карточке пересыльного пункта была пришпилена скрепкой старая фотография. С нее на меня смотрел стриженый под ноль пацан лет двадцати с двумя кубарями на петлицах гимнастерки.
– Лейтенант Мальцев Василий Васильевич, 1921-го года рождения. – сказал Дед.
– Комсомолец, наверное. – отметил я.
– Так точно. – согласился генерал.
– И мне достанется его память?
– Обе. – встрял Бортников-Минаев. – Обе памяти. Долговременная и быстрая, на момент внедрения.
– А, как я отличу, где его, а где моя? – вот они-детальки-то, вот. – Для меня, к примеру, Сталин кровавый тиран, а для него – Бог. Крышу не сорвет от таких внутричерепных противоречий?
– У вас не сорвет. – опять ответил майор-профессор – У вас очень высокие, я бы даже сказал, сверхвысокие внутренние резервы мозга. Настолько высокие, что даже сверхпороговое раздражение коры и подкорковых структур в результате психотравмирующих событий высокой интенсивности, не
