и нельзя, чтобы их схватили всех вместе.
Тролль изучает блокнот с рисунками Лотты. Изображения диорам и Марии Терезы на небесном троне. Мария Антуанетта, заколотая Королевой-девственницей. Мария Кюри в поисках лекарства. Сейчас вызовем полицию, говорит тролль. Твои родители очень расстроятся.
Мать умерла, сообщает Лотта. Мы убили ее своей вечной ерундой.
Тролль отходит проверить гардероб: не забыл ли там кто пальто или сумку. Лотта убегает. Выскакивает из музея и бежит, бежит, бежит по улице! За ней никто не гонится, а она все равно бежит. В парк, затем вверх по холму, выше и выше! Несется, будто окрыленная – ей помогают две девочки в белых платьях.
Вокруг затихает все, кроме ветра. Внизу остался парк, а вон там – холм Брена и кусты, в которых она подслушивала разговоры, ища подсказки.
Одна из сестер говорит беззлобным тоном: почему ты не уберегла нас?
Я старалась, шепчет Лотта. Честное слово. Вы сбежали искать облака для трона Марии Терезы.
А ты не усмотрела. Ты же обещала караулить дверь и считать.
Я считала, шепотом продолжает она. Я правда считала!
Теперь они летают среди густых и темных облаков. Лотта вдыхает, их частички наполняют горло.
Только на этом условии мы взяли тебя в свою игру, Лотта.
Меня отвлекли, всего на минутку, плачет она. Увидела самолет, он грохотал, и я отвернулась.
Мы тебя звали, кричали прямо тебе в ухо.
Просили вас спасти.
Да, просили, а ты не спасла.
Я не могла протиснуться! Было так шумно… Все толкались. Ох, Элиза! Мария! Я хотела помочь! Я не виновата.
Облака, сквозь которые они порхают, превращаются в пепел и кости, затем в пламя, а маленькие девочки все летят.
Тележка
Глава, в которой Бренуэлл пробует усердно трудиться
Берем тележку. Я прошу монеты по 25 и 10 центов, чтобы показать, как хорошо я их считаю и раскладываю. Держусь за ручку и представляю, каких встречу людей – в рваных черных пальто, высоко подвязанных веревками, и в стершихся на каблуке или носке ботинках. Завидя папу, они снимут шапки, а когда он пройдет мимо, коснутся его пиджака, бормоча слова благодарности.
Тележка крутится и вертится, не беспокоясь о сидящих внутри. Я едва не спотыкаюсь и не наступаю отцу на ногу.
Единственное, чему я хочу тебя сегодня научить, говорит папа прежде, чем открыть дверь, это смирению: ведь любой может упасть и завязнуть в трясине жизни, а подняться после такого бывает ох как непросто. Нужно протягивать руку помощи тому, кто упал; именно по таким поступкам людей и оценивают.
Думаю, у меня получится. Я способен протянуть руку лежащему на земле, хотя не уверен, что смогу его поднять, так как для своего возраста я не очень крупный.
Приятно сознавать, что отец возвышается среди других мужчин. Некоторые спешат его поприветствовать. Папа восхваляет
