с медом.
Что касается картин ожесточенных сражений за Москву, которые проходили вблизи малой родины, то они формировались в моей памяти уже после окончания войны. Какие-то детали вырисовывались из рассказов взрослых родственников или учителей, среди которых было немало участников войны. Запомнился фильм «Сын полка», вышедший в 1946 году: образ главного героя фильма каждый из нас, мальчишек, мысленно переносил на себя.
Интересную информацию получали на занятиях по военной подготовке, которой уделялось тогда немало учебного времени. Преподавали военное дело офицеры запаса или отставники, старавшиеся зажечь в нас интерес к своему предмету рассказами о подвигах детей – участников войны: Вани Солнцева, Володи Тарновского, Вали Котика, Володи Дубинина. Самые яркие эпизоды их боевого пути мы потом проигрывали во время традиционных игр «в войну» в пионерских лагерях.
Ощущение тяжелейшей ситуации, сложившейся в Подмосковье в конце 1941 года, пришло уже совсем в зрелом возрасте после посещения нескольких знаменательных памятников защитникам северных рубежей столицы. Немцев остановили в 15–20 километрах от Натальино, находившегося на полдороге от Загорска до Дмитрова.
Первый такой памятник, установленный на Перемиловской высоте, напротив Яхромы, мне показала в 1967 году одна из сестер Мамы, жившая рядом с этим городом. Ее муж (мой дядя) пропал без вести в 1941 году, и, чтя его память, она часто посещала этот памятник. Здесь с 27 ноября по 5 декабря шли кровопролитные бои, закончившиеся разгромом немецких войск, пытавшихся прорваться к Москве с севера.
Яхрома стала первым советским городом, освобожденным от захватчиков. Об этом говорят выгравированные строки Роберта Рождественского на плите, установленной у подножья ступенек, идущих к памятнику:
Запомните:
От этого порога
В лавине дыма, крови и невзгод,
Здесь в сорок первом началась дорога
В победоносный Сорок пятый год.
Второй памятник, а точнее братскую могилу защитникам Москвы на развилке Рогачевского и Краснополянского шоссе я имел возможность видеть неоднократно в 70-е годы, когда по работе из Долгопрудного ездил в Шереметьево через Лобню. В ноябре 1941 года здесь немцы подошли ближе всего к Москве. О том, какой ценой их удалось здесь остановить, говорят гранитные плиты с именами полутора тысяч советских воинов, часть которых продолжает числиться неизвестными.
Мимо двух следующих памятников, установленных уже на Ленинградском шоссе, я проезжал, когда в Шереметьево приходилось ездить по этому шоссе. Они известны, наверное, каждому москвичу: противотанковые ежи на 23-м километре шоссе и мемориал-штыки на 41-м километре при въезде в Зеленоград. Здесь, в Холме Славы, братская могила с надписью: «1941 г. Здесь защитники Москвы, погибшие в бою за Родину, остались навеки бессмертны».
Из этой братской могилы 3 декабря 1966 года, в ознаменование 25-летней годовщины разгрома гитлеровских войск под Москвой, был взят
