больно осознавать, что своими словами я могла причинить ей вред, даже не подумав о последствиях. Но вместе с тем теперь я знала ответ на свой вопрос… Я не была единственной, как и не была первой…
– Ты в порядке, милая?
Женщина обратилась ко мне, обхватив мои плечи. Я не была в порядке, но и в ее бесполезных утешениях не нуждалась.
– Да…
Она кивнула и направилась обратно к посту. Наверное, поняла или почувствовала мое нежелание говорить.
Нет.
Я не в порядке.
Еще один вечер. Мог бы быть день, утро, ночь… Но все происходит вечером. Оно начинается и заканчивается где-то в промежутке между 22:20 и 23:30. Дверь сегодня весь день была открыта. Этакая привилегия… Вернувшись из зала после обеда, выходить я больше не стала. Выйти, чтобы встретиться с ним где-нибудь на лестнице или в коридоре? Лишний раз почувствовать его всеохватывающий взгляд на себе и каждой части тела по отдельности? Нет. Мне не нужно. Девушка, которую я встретила днем, больше не появлялась, и даже в столовой я ее не видела, и мне от этого стало не по себе. Я чувствовала себя виноватой в ее состоянии.
Он снова пришел в половину десятого. В руках у него была коробка кремового цвета, обмотанная атласной лентой. Он положил ее на кровать и произнес:
– Сказать, что ты мертва? Но ты жила лишь сутки. Как много грусти в шутке Творца! Едва могу произнести «жила» – единство даты рожденья и когда ты в моей горсти рассыпалась, меня смущает вычесть одно из двух количеств в пределах дня.
Долго. Я так долго смотрела на него, стоявшего у кровати и улыбающегося, и не могла понять, что за чувство мне хотелось выплеснуть наружу. Мне было больно. Еще больнее от того, что если до того дня я могла только догадываться, как он представляет все это, то теперь эти слова были словно кивком на мою сотканную из десятков холодных вечеров теорию.
– Разве не хочешь посмотреть?
Он включил настольную лампу и сел в кресло. Ничто не располагало к спешке, впрочем, как и каждый раз.
«Хочешь просидеть так до утра? Пожалуйста, я просижу здесь, с тобой».
Я спозла с подоконника, то и дело переводя на него взгляд. Хотя знала, что нападать со спины – не его подход, ему больше нравится смотреть в глаза, пока руки…
Я развязала ленту, открыла крышку. Внутри лежало… жемчужное ожерелье. Не бижутерия. Руки затряслись. Так он пытается расположить к себе? Сколько стоит эта вещь?
Я стояла и не знала, что с этим дальше делать. Что делать?
– Не хочешь примерить? – он уже стоял прямо позади, размещая пальцы на моих плечах.
– Мне это не нужно, – машинально в подтверждение своих слов я хотела отдернуть его руки, но мне лишь показалось, что он не собирался применять силу. Мне показалось.
– Почему ты позволяешь себе ко мне прикасаться?
– Я позволяю? Или ты?
Он скинул мои волосы на левое плечо, награждая шею едва ощутимыми
