Я найду на вас статью. Государственная измена, к примеру.
Адольф Иванович как будто не обратил внимания на слова министра. Он даже не взглянул на него.
– Мы сделали большие успехи в создании этих экземпляров. Но пошли дальше. И создали человека. Вернее нет. Экземпляр. Такой же, как и все, но не совсем. То есть всё у него было внутри. Все программы и всё управление. И ситуация вышла из-под контроля.
– То есть экземпляр оказался без управления? – уточнил министр.
– Можно и так сказать. Ну… короче говоря, он сбежал.
– Он один сбежал или еще кто-нибудь с ним? – наконец заговорила я.
– Ну как вам сказать… э… – Директор почесал лысую голову. – Вы имеете в виду: сбежал ли он один или с другим экземпляром?
– Да.
– Один сбежал! Дело в том, что он имеет кое-какую способность и знает, как ею пользоваться. Он подошел к охраннику, тот по его команде отключился, а через минуту пришел в себя и продолжил охранять, не подняв тревоги. Как будто ничего и не произошло. Но видеозапись показывает, что экземпляр подошел к нему, взял электронный ключ, открыл дверь и ушел, положив электронный ключ обратно охраннику в нагрудный карман. Дверь всегда через две минуты закрывается автоматически. А пропуск, чтобы выйти за пределы института, наверное, у кого-то украл. Потому что к нам нельзя просто так ни зайти, ни выйти.
– Невероятные способности, – удивилась я. – То есть он может воздействовать так на каждого человека?
– Дело в том, что охранник наш был не человеком, а экземпляром, запрограммированным на охрану. И поэтому подвержен влиянию извне, то есть командам. У нас в институте работают в качестве эксперимента на некоторых постах охранники и уборщики…
Адольф Иванович вдруг замолчал.
– Почему вы замолчали? – спросил министр.
Директор очнулся и еле слышно проговорил:
– Я думаю. Думаю, зачем он сбежал и куда.
– Предоставьте думать тринадцатому отделу. Они найдут беглеца, – пообещал министр.
– Мне бы тоже хотелось знать, почему он сбежал. Что происходило в лаборатории, там, где его держали? – спросила я. – Может быть, над ним издевались. И, если он действительно такой, как человек, и чувствует себя человеком, то, возможно, он не смог этого выносить и убежал. Может быть, он захотел свободы.
Адольф Иванович испуганно на меня посмотрел.
– Свободы? Где же он ее найдет, если ее нет? Даже мы с вами несвободны. Да и зачем ему свобода? У него там всё было и никто над ним не издевался. Нет, что вы! У него были другие мотивы. Я уверен. Но вот какие?
– Может, его похитили? – предположила я. – Может, кому-то было выгодно, чтобы он ушел и пропал? Может быть, его кто-то из людей подговорил? Женщины, например.
– У нас не работают женщины. Даже экземпляры у нас все
