style="font-size:15px;"> – Я знаю. И еще у вас войны.
– Это тоже есть. Так что с траурными моментами почаще вас сталкиваемся.
Помолчали еще. Новиков хрипел трубкой, деликатно пускал дым в сторону.
– Но все же – откуда вы здесь? Ведь в наше время, в двадцатом веке, к звездам не летали…
Новиков усмехнулся.
– Вы знаете, как далеко мы сейчас от Земли?
– Знаю. Больше тридцати парсек.
Новиков кивнул и отвернулся. Засмотрелся на Альбу, которая увлеченно занималась книгами. Брала их в руки, перелистывала, вдыхая ни с чем не сравнимый запах старой бумаги и переплетов. Через эти пакеты печатных листов прошлое удивительным образом смыкалось в ее руках с настоящим, тем более что на полках стояли книги не только двадцатого, а и девятнадцатого, даже восемнадцатого века.
– Знаете, давайте обо всем – завтра, – как бы даже просительно сказал Новиков, отрывая взгляд от девушки… – А сейчас я предлагаю – в баню. Очень способствует. – Он уже не в первый раз употребил это бессмысленное, но какое-то очень многозначительное выражение. – Кстати, вы знаете, что такое настоящая русская баня без всяких новомодных тенденций?
– Я знаю, – сказал Герард. – Это гигиенический ритуал, основанный на древнескандинавских философских и религиозных воззрениях. Имеет отношение также к культам богов огня и воды…
– Здорово! – восхитился Новиков и посмотрел на Корнеева, словно приглашая его принять участие в веселом розыгрыше. – Только, по-моему, ваша формулировка страдает излишним академизмом, что ли… Похоже, на практике вы с этим ритуалом не сталкивались. Странно. А он есть альфа и омега российской культуры, никак не скандинавской. Впрочем, если вы имеете в виду финскую баню, так называемую сауну… Хотя и она – не более чем заимствование русской же идеи.
Они прошли через холл, еще через несколько комнат, тоже наполненных приметами чужой, незнакомой и непонятной жизни, потом Андрей вел их длинным коридором с голыми бревенчатыми стенами, и наконец они очутились в обширном помещении, которое все светилось нежным медовым светом полированного дерева. Вдоль стен стояли дощатые скамьи, а пол покрывали сплетенные из растительных волокон толстые желтые циновки. Пахло сухим деревом и какими-то травами, пучки которых в изобилии были развешаны под потолком.
Новиков выложил на лавки мохнатые белые простыни и цветные полотенца, сказал, что здесь можно раздеться, и исчез. Вернулся он в довольно странном наряде, состоящем из холщового фартука, рукавиц и глубокой войлочной шапки. Космонавты к этому времени разделись. Альбе показалось, что, взглянув на нее один раз, Новиков в дальнейшем старательно отводил глаза, но причина оставалась для нее непонятной.
– Функция у меня специальная, – пояснил Андрей, имея в виду свое одеяние, – а всякая функция требует соответствующей формы. – И открыл с приглашающим жестом очередную дверь.
Там в полутьме падали на пол и стены багровые блики из открытой топки массивной каменной печи. Во вмурованном
