поэтому! Я так хотела побыть с тобой!.. А ты наорал на меня и выкинул! Так что отстань от меня! Хоть сейчас оставь меня в покое!
– Дура! – выкрикнул он в бешенстве и отчаянии. – Ты дура просто, Элка! Неужели ты совсем не понимаешь?! Я же тоже пришёл к тебе сейчас!.. Я же потому к тебе и пришёл!..
Кажется, теперь она поняла. Посмотрела в его лицо и тихо уронила это своё:
– Андрей!..
Он притянул её к себе – живую, трепетную под тонким шерстяным платьем (плащ она бросила сзади), с обжигающими слезами, с горячим, как жар, дыханием. С трогательным коротким завитком, выбившимся из тугого узла русых волос на затылке и упавшим ей на шею, – он чувствовал этот завиток у себя под пальцами. И с силой сжал её плечи. Теперь он и сам был живой и жаркий, как в лихорадке, и дрожал – тоже как в лихорадке. Она не злилась больше, просто нашла губами его рот. Он помедлил немного, но потом чуть отстранился и выговорил:
– Поехали домой.
– Да, – прошептала она и отпустила его, – пожалуйста, поехали домой.
6
Прошло две недели, если чем и отмеченных, так это скандалами.
Мария Крот получила комнату в помещении редакции и вступила в свои полномочия. Точнее, какими именно полномочиями её наделил Нечепорук, достоверно никто не знал: у неё не было конкретной должности и, соответственно, должностной инструкции. Он называл её своим советником, она в частных разговорах вообще приравнивала себя к нему и заявляла, что неподчинение ей равнозначно неподчинению директору. Обстановка накалялась – не только в редакции, но и на радио, и даже в самом «Инвест-трейде», поскольку Крот беззастенчиво грузила собственными указаниями всех, кто попадался ей на глаза и под руку. При этом вежливостью она не отличалась и вела себя совершенно по-хамски. Подчинённые Нечепорука, не понимая до конца ситуацию, остерегались возмущаться и терялись в догадках. Проще всего было бы объяснить невероятное положение Крот при Нечепоруке её статусом любовницы, но приписать им именно любовную связь представлялось абсолютной глупостью: слишком уж непривлекательно она выглядела, а человеком с выраженной экстравагантностью Нечепорук за все долгие годы себя не зарекомендовал. Вряд ли столь странный сдвиг произошёл с ним только сейчас, ближе к склону собственной активной жизни. Да и вообще в его отношении к ней не просматривалось намёков на близость, за исключением безграничного слепого доверия. По причине этого доверия он прощал ей самые странные выходки, граничащие с безумием, и самые нелепые ошибки, граничащие с глупостью: то, что она не умна, стало уже всем очевидно. Всем – но не ему: он по-прежнему восхвалял её невидимые «таланты» и возводил в образец для подражания. Любой поступок странной Марии Крот вызывал у него не поддающееся разумному объяснению восхищение, либо же, в крайнем случае, оправдание. Что случилось со всегда здравомыслящим шефом, никто не знал, а потому всё чаще стали поговаривать, что Крот владеет тайной магией. Конечно,
